Пикирующий орел

Хэмпсон Энн

— О чем ты думаешь? — спросил Пол неожиданно резко. — Скажи мне!

Тесса помолчала в нерешительности. Любые слова могли завести их разговор в тупик и нарушить гармонию этого чудесного дня.

— Ни о чем особенном, — ответила она, впервые за этот день почувствовав в его голосе жесткость, окрашенную привкусом ненависти.

— Все равно скажи мне!

— Нет, Пол, не заставляй меня.

Он нахмурился.

— Но теперь мне очень интересно. Почему такое нежелание поведать мне свои мысли?

У нее не осталось выбора, и она сказала:

— Если я скажу тебе,

это испортит нам день. — Он молчал, и тогда она произнесла бесцветным голосом: — Я думала о том, что мы редко смеемся в последнее время. — Тесса ждала, держа кофе в руке, какой эффект произведут на него эти слова. Как ни странно, язвительных комментариев по поводу того, что у них мало поводов для смеха, не последовало, напротив, когда он обернулся к ней, на его красивом лице было заметно сожаление.

— Да, мы редко смеялись, — согласился Пол. — Может быть, теперь будем смеяться чаще.

От волнения Тесса не могла сказать ни слова. На обратном пути она нашла красивую бухту, и они немного поплавали, а потом сохли на солнце. Пол был молчалив, и они едва произнесли несколько слов. Значительно позже, по дороге домой, когда наступил прохладный вечер, оба они были необычно спокойными. Тесса сказала ему, как меняются цвета неба и моря, и Пол заметил:

— Слушая тебя, можно подумать, что эта дорога — одна из самых красивых на острове.

Она согласилась. Дорога шла еще какое-то время по берегу, а затем сворачивала к подножию красивых гор Кирении. Потом снова выходила на побережье, открывая величественную перспективу серых зубчатых гор с одной стороны и огромного морского пространства — с другой. В узкой долине между ними росли оливковые деревья; по обеим сторонам дороги и вдоль русла реки цвели олеандры.

— Они изумительных расцветок, — сказала Тесса Полу, — здесь все оттенки от темно-лилового до нежно-розового. — Немного позже машина съехала на обочину и остановилась. — Гранатовые деревья, Пол, вдоль всей дороги, они как будто покрыты живым красным туманом. Я сорву тебе цветок. — Тесса сорвала еще розу, дикую розу во всей ее естественной красе, не испорченную гибридизацией, положила цветы на полку перед Полом, и скоро их дивный аромат заполнил машину. — Вот цветок граната; он темно-красного цвета, блестящий и похож на восковой. Потрогай сам. — Она внимательно смотрела, как его чуткие пальцы изучают цветок. — Та часть на конце, которую ты сейчас трогаешь, — это плод. Даже видно маленький коричневый гранат.

Наконец Пол положил его и взял розу; он поднес ее к лицу, выражение которого менялось на глазах, и у Тессы возникло странное ощущение. Она испытывала огромное желание узнать, что прячется за темными стеклами очков, которые ее муж носил теперь не снимая.

Тесса не думала о том, как закончится этот день, но он был такой чудесный, что она испытала чувство шока, когда сразу же по возвращении домой Пол заявил, что идет спать. Он пожелал ей спокойной ночи; она ответила неуверенным, нетвердым голосом. Но Пол, кажется, не обратил на это внимания, и, когда ушел, у нее было ощущение, что в нем снова происходит внутренняя борьба.

Тесса лежала с открытыми глазами, потом села

и попробовала читать. Слова наплывали друг на друга, и она отложила книгу. А Пол спит? Подгоняемая каким-то внутренним порывом, который не могла сдержать, Тесса встала с постели и вышла в коридор. Необъяснимое чувство подсказывало ей, что Пол тоже не спит, и она молча стояла у его двери, прислушиваясь. Ни звука; дверь не была заперта, и она легонько толкнула ее. Пол стоял у открытого окна, одетый только в пижамные брюки. Он стоял, как на картине, на фоне гор, залитых лунным светом, с гордо откинутой головой, прямой и надменный. Приятный и прохладный ночной ветерок обвевал его лицо и чуть растрепанные черные волосы.

Тесса долго стояла, глядя на его неподвижную фигуру, и вдруг он обернулся; она поняла, что он почувствовал ее присутствие, и торопливо позвала его:

— Пол…

Никакого ответа, затем резко и нетерпеливо:

— Что ты здесь делаешь?

— Я не могу уснуть… — Ей было страшно, но она медленно вошла в комнату и встала рядом с ним. — Ты ведь тоже не можешь заснуть.

— Ну и что? — Даже в полумраке она различала надменный изгиб его бровей.

— Можно я останусь ненадолго? — Он молчал, и ей стало не по себе. Снова конфликт. В нем шла борьба, которая разрывала его на части. — Лучше я пойду, — шепотом сказала она. — Прости, что я тебя побеспокоила, Пол.

Она почти дошла до двери, когда услышала его голос. Тессе казалось, что слова вылетают помимо его воли.

— Нет… вернись. — Она медленно обернулась, и ее радость передалась ему. И прежде чем оба они что-нибудь поняли, она очутилась в его объятиях, сильных и нежных. — Моя маленькая девочка… — Глубокий прерывистый вздох дал выход внутреннему напряжению, и, склонив свою темную голову, он поцеловал ее в губы.

Спустя долгое время, лежа в его объятиях при слабом утреннем свете, который просачивался сквозь ставни, она еле слышно прошептала:

— Пол… это ведь не наказание? Ты не играешь со мной?

Его руки напряглись. Она почувствовала сильное ровное биение его сердца. Он нежно прошептал:

— Нет, я больше никогда не буду играть с тобой.

Глава IX

С этого дня тепло и согласие вошли в их жизнь. Тесса расцвела. Она стала такой же, как в первые три недели после замужества. Тессу совсем не трогало, что любовь и нежность мужа предназначались в действительности ее сестре. Впервые прибегнув к этому маскараду, она соглашалась быть второй и с благодарностью принимала его чувство.

Что касается Пола, то создавалось впечатление, что, полностью простив Люсинду, он сбросил с себя огромную тяжесть, и в первую очередь это проявилось в том, что у него прекратились головные боли. Но только Тесса решила, что эти боли являлись результатом напряжения и совсем не связаны с глазами, как они начались снова. Он лежал на постели, когда однажды после обеда она вошла к нему в комнату.

— Милый, тебе так плохо?

— Да, дорогая.

— Этот аптекарь даже не смог дать тебе подходящее лекарство.