Пикирующий орел

Хэмпсон Энн

— Ты приведешь все в порядок…

— Значит, вам это удалось? — Голос мужа прервал ее фразу, и миссис Блейн озадаченно нахмурилась.

— Кто это может быть? — спросила она, но Тесса только покачала головой и взяла охапку сложенного постельного белья — простыни, наволочки и вышитое покрывало.

— Она здесь?

Тесса застыла на месте. Мать побледнела и вышла в прихожую.

— Да, она здесь… — Небольшая пауза и затем: — Я боялся, что вдруг они вас не выпустят.

— Вам не стоило из-за этого волноваться, — раздался суровый ответ. — Где она? — Шум голосов, затем отец произнес:

— Здесь.

Опомнившись,

Тесса бросила белье и лихорадочно принялась двигать ящики, размещая их полукругом вокруг себя. Порыв был непроизвольным, и, очутившись за барьером из ящиков, посреди жуткого беспорядка, она поняла, как смешно все это выглядит.

Не дыша, она подняла голову. Пол стоял в дверях, его глаза были скрыты за темными очками. Он недоверчиво осмотрел комнату и наконец остановил свой взгляд на вспыхнувшем лице жены. Она заговорила первая, прерывающимся, дрожащим голосом.

— Пол… — Даже произнося его имя, она еще не полностью осознавала факт его присутствия. — Ты пришел, чтобы увидеть Люсинду, н-но она — я… — Тесса замолчала. Как он попал сюда?

— Я пришел, чтобы увидеть свою жену.

— Да, я знаю, — сказала она дрожа. — Но, видишь ли, П-Пол, я-то есть, ты женился на… — Она замолчала, пытаясь говорить более связно. — О, Пол, я не Люсинда! — воскликнула она, закрыв лицо руками. Он снял очки. Подошел к ней и остановился у барьера из ящиков.

— Я вижу, что ты не Люсинда, — спокойно ответил он, и она убрала руки, на мгновение забыв все, кроме того, что зрение ее мужа полностью восстановилось.

— Ты видишь?.. — В ее чудном голосе слышались удивление и нежность. Эти темные глаза, которые однажды уже перевернули ее сердце, которые обдавали ее презрением или равнодушно смотрели сквозь нее… эти глаза выражали такую любовь и нежность, которые он испытывал к Люсинде. — Ты видишь… — повторила она с глубоким прерывистым вздохом. Муж потерян для нее навсегда, но она знала, что приняла бы то же решение, если бы вопрос встал вновь. — Почему они сняли повязку раньше срока? Как… почему ты приехал? — Страх снова сковал ее сердце, потому что взгляд мужа показался ей твердым и суровым.

Пол ответил не сразу, и, к своему удивлению, она поняла, что он не может найти подходящего слова. Его губы шевелились, а край рта подергивался. Неужели он так зол, что не может говорить? Она испуганно взглянула за его спину — там все еще стояли ее родители.

— Что все это значит? — спросил он наконец, делая выразительный жест. — Ты куда-то собираешься?

У нее перехватило дыхание. Слова были такими обычными, голос таким спокойным! Ей показалось, что он не уверен в себе.

— Я еду в Гонконг… — еле слышно пробормотала она.

— В самом деле? — Пол надел очки и снова огляделся. Дрожащей рукой она пригладила волосы. Где же его ярость? — А почему Гонконг, можно спросить?

— Там не хватает учителей, поэтому… — Голос ее прервался. Ситуация становилась смешной. Очевидно, ее отец понял это и решил им помочь.

— Тесса, девочка моя, — сказал он, проходя в комнату вместе с женой, которая, ничего не понимая, переводила взгляд с одного на другого. — Тесса, сегодня утром я поехал в больницу, чтобы увидеть Пола. Я рассказал ему все, и он уговорил доктора не только снять повязку, но и отпустить его на час, чтобы успеть приехать до твоего отъезда.

—

Ты был в больнице?! — воскликнула миссис Блейн. — Вот почему ты не пошел на работу!

— Я полагаю, — заявил мистер Блейн, повернувшись к Полу и не обращая внимания на слова жены, что теперь вы сможете продолжить сами.

Пол улыбнулся:

— Спасибо, конечно, я продолжу сам.

— Если мне будет позволено сделать замечание, — произнес мистер Блейн, уходя, — эти ящики… вы можете их подвинуть. Может быть, вам помочь?

Через несколько минут совершенно потрясенная Тесса прошептала, находясь в объятиях мужа:

— Меня… действительно меня? — Она подняла глаза, и он увидел, что они сияют от счастья. — Когда же ты узнал?

— Впервые у меня возникли сомнения, когда ты читала мне одно из писем отца…

— Да, я помню. Я очень боялась тогда дня два…

— Неужели? Значит, я как-то выразил свои сомнения. А мне казалось, что нет. — Его руки нежно гладили ее лоб. — Но я точно узнал, когда ты расправилась с той змеей. — Пол отодвинул жену от себя и посмотрел ей в глаза. — Очевидно, ты этого не знала, но Люсинда панически боялась змей. Однажды мы пошли с ней в зоопарк, — продолжал он, потому что Тесса хотела его прервать, — и вынуждены были уйти из домика рептилий. Она была буквально парализована страхом. В другой раз мы гуляли за городом и увидели безобидного ужа. Люсинда завизжала и помчалась в машину. Я не смог ее вытащить оттуда, и мы уехали. Так что видишь, дорогая, я сразу понял, что от змеи меня спасла не Люсинда.

— Но если бы она тебя любила, — начала Тесса решительно, — то забыла бы про страх. Я имею в виду, что она боялась бы только за тебя.

Мрачная усмешка и еще более мрачный голос:

— Я думаю, что мы больше никогда не будем говорить о так называемой любви, которую испытывала ко мне твоя сестра.

— Нет… — Она крепко прижалась к нему и прошептала, тяжело вздохнув, повторяя то, что уже сказала: — Меня… действительно меня?

— Что тут удивительного? — Он нежно поднял ее лицо за подбородок. — Как мало ты себя знаешь! Ты самая милая, самая удивительная жена, которая только может быть, — и я не понимаю, почему ты выбрала меня, сделав счастливейшим человеком в мире.

Он говорил с необыкновенной скромностью, и Тесса резко запротестовала.

— Я очень обыкновенный человек, Пол! Не обращая внимания, он сказал:

— Как я раньше мог быть таким дураком? Я был слепым, потому что не мог отличить золото от плевел. — Тесса молчала, и он продолжал: — Я был так переполнен ненавистью, когда ты приехала, — полагая, конечно, что ты — Люсинда, — и почувствовал торжество. Понимаешь, я ненавидел ее с того момента, как она меня бросила, и, предлагая ей вернуться, сделал это в надежде, что у меня появится возможность отомстить. Это была слабая надежда, потому что к тому времени я уже знал Люсинду; поэтому вообрази себе мое изумление, когда ты приезжаешь и умоляешь о прощении! — Он помолчал и нахмурился. — Как я ругаю себя! Я должен был сразу догадаться, что это не Люсинда, но я уже настолько переполнился ненавистью к ней, что мог сосредоточиться только на мести; я хотел отплатить ей десятикратно за то, что она со мной сделала… — Он резко замолчал, потому что Тесса прижалась к нему. — Не дрожи так, любовь моя! С этим все кончено, не бойся.