Пикник и прочие безобразия

Даррелл Джеральд

Спорщики сверлили друг друга свирепыми взглядами. И в эту самую минуту Урсула снова взвизгнула, потому что нас второй раз поразил гром среди ясного неба. В ресторан, держась за руки, вошли Перри и Марджери. Она - миловидная женщина, отдаленно похожая на девиц с полотен Гогена, он - стройный, гибкий, пригожий молодой человек в байроновском стиле. Не успел я сделать эти наблюдения, как Реджи, взревев, точно поранивший лапу лев с несварением желудка, поднялся со стула и дрожащим пальцем указал на влюбленную парочку, которая в ужасе замерла на месте, потрясенная внезапной встречей.

– Вот они - твой паршивый щенок и его швязь, - прокричал Реджи.
– Сейчас я…

Черт дернул меня встать и положить руку

на плечо Реджи, чтобы удержать его от опрометчивых действий.

– Постой, Реджи, - сказал я, - ты же в три раза здоровее его…

Я не успел договорить. Схватив отвороты моего пиджака огромной ручищей, Реджи поднял меня, как пушинку, и аккуратно опустил прямо на тележку со сладостями, которую весьма кстати катил мимо нас один из официантов. Мое приземление на тележке причинило непоправимый ущерб персикам с мороженым и ликером, роскошному клубничному торту, изысканному бисквиту со всякой липкой начинкой и великому числу сортов мороженого. Вид столь буйного проявления силы вывел Перри из оцепенения, он отпустил руку Марджери и обратился в стремительное бегство. Издав еще одно львиное рыканье, Реджи с поразительным для его сложения проворством помчался вдогонку, сопровождаемый по пятам Марджери, которая кричала: “Убийца, не смей его трогать!” Следом за ней бежал герцог, крича: “Если с его головы упадет хоть один волос, я подам на вас в суд!” Облепленный мороженым, бисквитом и клубникой, я сделал единственное, что мне оставалось, - швырнул на стол пачку банкнотов, схватил за руку Урсулу и побежал за нашими соотечественниками. Оказалось, что Перри несколько опрометчиво выбрал для бегства переулок, ведущий к площади Святого Марка. Держись он и дальше одних переулков, пожалуй, смог бы уйти от погони, но Перри выскочил, распугивая полчища голубей, на просторы огромной площади, где превосходство Реджи в скорости погубило беглеца. У Большого канала Реджи настиг его и схватил за шиворот. Когда мы, тяжело дыша, прибежали туда же, Реджи тряс Перри, будто куклу, осыпая бессвязной бранью. Конечно, мне следовало бы вмешаться, однако я уже испытал на себе реакцию Реджи на такие попытки и, учитывая непосредственную близость канала, посчитал, что мне больше подходит роль труса.

– Отпустите его, вы, громила!
– прокричал герцог, запинаясь от недостатка воздуха.

– Отпусти его, отпусти, отпусти, он совсем слабенький!
– визжала Марджери, колотя ладонями по широкой бесчувственной спине супруга.

– Дорогой, это все ты виноват, - тигрицей обрушилась на меня Урсула.
– Сделай же что-нибудь!

Не успел я, однако, упрекнуть ее в вероломстве, как Реджи подтянул Перри к себе вплотную, сверля его взглядом.

– Меня тошнит от этого твоего паршивого папаши, и меня тошнит от тебя, - заорал он.
– Так, значит, по мнению твоего вонючего родителя, моя жена недоштаточно хороша для тебя, а? Ладно, я вам покажу - вот ражведушь с ней, и можешь брать ее в жены, будь ты проклят!

Площадь Святого Марка - излюбленный аттракцион туристов, посещающих Венецию, а потому вполне естественно, что за нами с великим интересом следила многотысячная и многонациональная толпа.

– Что ты с-с-с-сказал?… - вымолвил побледневший Перри, по-прежнему сотрясаемый ручищами Реджи.

– Разведусь с женой, и можешь сам жениться на ней, черт бы тебя побрал, - прорычал Реджи.

– Браво! Вот это ход!
– донесся из толпы голос какого-то француза.

– Можете не сомневаться, мой сын поступит как положено, - возвестил герцог, переварив слова Реджи.
– Как-никак, он учился в привилегированной школе и знает, как следует вести себя джентльмену.

– Но я не хочу жениться на ней, - выдохнул Перри.

– Как?
– сказал Реджи.

– Как?
– воскликнул герцог.

– Как?
– чуть не хором подхватили Марджери

и Урсула.

– Странный народ эти англичане, верно?
– обратился француз к окружающим его зевакам.

– Я слишком молод, чтобы жениться, - жалобно произнес Перри.
– Мне еще только восемнадцать лет.

– Как, ты отказываешься вернуть моей жене звание достойной женщины?
– осведомился Реджи, осмысливая услышанное.

– Я не женюсь на ней, если вы это подразумеваете, - с раздражением ответил Перри.

– И должен добавить, что я согласен с моим сыном. Совершенно неподходящая партия, - опрометчиво заявил герцог.

Смерив взглядом лицо Перри, Реджи повернулся к его отцу.

– Говнюки вы оба, - заключил он и, не давая нам опомниться, поднял Перри, словно младенца, и швырнул его в Большой канал.

После чего схватил герцога и отправил его следом. Должен сознаться, мне доставило искреннее удовольствие созерцать редкостное зрелище, когда герцог и его наследник вынырнули на поверхность, отфыркиваясь.

Два карабинера, которые до той поры спокойно, как и надлежит настоящим итальянцам, наблюдали происходящее, решили - с явной неохотой, - что как представители закона и порядка обязаны что-то предпринять. Элегантно, точно два павлина, они подошли к Реджи.

– Пардон, синьор, - заговорил один из них на безупречном английском языке, - у вас какие-то неприятности?

Для Реджи наступил ответственный момент, и я с восхищением смотрел, как он выходит из трудного положения.

– Вы очень любезны, но я не нуждаюсь в помощи, - ответствовал он гордо, хоть и не совсем внятно.
– Мою жену соблазнил сын герцога. Я приехал сюда отвезти ее домой, пошкольку мне шдается, что теперь она излечилась от своей безрассудной страсти. Герцог и его сын перед вами - это та странная парочка, что затеяла плескаться в канале. Я не собираюсь подавать на них в суд. Пошли, Марджери, следуй за мной.

С этими словами он взял за руку покорную, растерянную Марджери и проложил себе путь через толпу, оставив меня в обществе мокрого и сердитого герцога с его отпрыском и двух учтивых, но любопытствующих представителей итальянской полиции. Два часа ушло у нас на то, чтобы объяснить, в чем было дело, кто такой герцог, кто такой Перри, кто такой я, кто такая Урсула, кто такие (на случай, если удастся их найти) Реджи и Марджери. Сверх того нам пришлось ответить на всевозможные дополнительные вопросы бюрократической машины, как то - год рождения каждого, не страдали ли наши бабушки куриной слепотой, и так далее. В конце концов, еле держась на ногах от усталости, мы с Урсулой простились с герцогом и его обиженным сыном и наследником, после чего нашли приют в уютном баре на краю площади Святого Марка.

– Милый, ты был просто великолепен, - нежно произнесла Урсула, гладя на меня своими огромными синими глазами.
– Отделался от этих ужасных полицейских с таким аплумбом.

– Апломбом, - машинально поправил я.

– Все равно. Я так гордилась тобой.

– Спасибо. Что будешь пить?

– Граффити, если можно. Со льдом.

– Принесите мадам мартини со льдом, - перевел я официанту, - а мне двойной бренди с содовой.

– Я так рада, - сказала Урсула, - что мне удалось решить проблемы Реджи.

– Мне показалось, что он сам с этим справился.

– Нет-нет, дорогой, - принялась объяснять Урсула.
– Если бы не я, и не герцог, и не твоя помощь, конечно, Реджи не знал бы, что делать.

– Почему бы тебе не перестать помогать своим друзьям?
– спросил я.
– Почему бы не оставить их в покое?

– Их никак нельзя оставлять в покое, - возразила она.
– Только оставь их в покое, они такого натворят… Послушай, согласись - если бы я не вмешалась, Реджи и Марджери ни за что не поладили бы. В этом случае я сыграла роль катапульты.