Пикник на льду (Смерть постороннего)
Шрифт:
57
За окном накрапывал первый весенний дождик. Снег во дворе дома уже почти расстаял и только под кустами еще можно было видеть его смерзшиеся комки. Но это уже были обреченные остатки зимы. Пройдет еще несколько дней и свежие зеленые травинки выползут из прогревшейся земли.
Виктор сидел за кухонным столом, повернувшись к окну. Рядом остывала чашка чая, а он, забыв о ней, смотрел во двор. Не смотря ни на что, он с нетерпением ждал весеннего тепла. И хотя вряд ли оно могло изменить его жизнь, но какая-то смутная и ничем не оправданная
На столе лежала папка с уже законченными текстами очередных «крестиков». Можно было уже звонить главному и докладывать ему о сделанной работе, а можно было подождать еще денек, оттягивая работу над следующей партией досье на попозже.
– Интересно, – подумал Виктор, отвлекшись от дождя. – Кем окажутся герои следующих некрологов?.. Космонавтами? Подводниками?
Он уже привык, что получаемые им для работы досье объединяли людей уже объединенных общими интересами или профессией. Военные, работники Минздрава, депутаты парламента… И это уже не казалось ему странным.
Давно была забыта тетрадь, которую он завел только начав свою работу – главный как-то сказал ему, что больше никакой самодеятельности при выборе героев не допустит. И с тех пор Виктор перестал читать газеты, перестал выискивать в них фамилии Очень Важных Персон. Теперь он работал исключительно над «полуфабрикатами», над подробными досье. Это было и легче, и подозрительнее. И чем больше он работал, тем больше подозрений у него возникало, пока они не превратились в полную уверенность, что все это дело с «крестиками» – часть явно криминальной операции. Но эта уверенность никак не повлияла на его ежедневную жизнь и работу. И хотя не думать об этом он теперь не мог, но и думалось ему с каждым днем легче, тем более, что он реально осознавал всю невозможность изменить свою жизнь. Раз уже оказался в такой упряжке – надо тянуть лямку до конца. И он ее тянул.
В комнате зазвонил телефон, а через мгновение в кухню заглянула Нина.
– Витя, тебя!
Виктор зашел в гостиную, поднял трубку.
– Алло, Витя? – спросил незнакомый мужской голос.
– Да.
– Это Леша, помнишь? Я тебя с кладбища подвозил…
– А-а, привет. – Сказал Виктор.
– Есть очень важное дело… Я подъеду минут через двадцать к твоему парадному. Увидишь, что машина внизу – выйдешь!
– Кто это? – спросила Нина, глядя на Виктора, застывшего в недоумении, все еще сжимая трубку в руке.
– Знакомый… – сказал он.
– А мы с Соней учимся читать, – сказала Нина. – Да, Соня?
– Да, – подтвердила девочка, сидевшая на диване с книжкой в руках.
Услышав подъехавшую к парадному машину, Виктор оделся и спустился вниз.
– Садись! – пригласил его внутрь Леша.
Хлопнула дверца. В машине было холодно.
– Как там зверь? – с подчеркнутой дружелюбностью спросил Леша, поглаживая свою бороду.
– Нормально, – ответил Виктор.
– Тут такое дело, – поменяв выражение лица на серьезное, продолжил Леша. – Я хотел тебя со зверем пригласить на одно дело… Не очень веселое, но… Во всяком случае
– Какое дело? – сухо поинтересовался Виктор.
– У моих друзей шеф погиб. Завтра похороны. Ну знаешь, серьезные похороны. Гроб с бронзовыми ручками – за полторы штуки. Я им как-то про твоего пингвина рассказывал и они вот вспомнили… Они тебя и приглашают с ним на похороны.
– Зачем? – удивился Виктор, посмотрев Леше в лицо.
– Как тебе объяснить… – Леша поджал в раздумьи нижнюю губу. – Во всяком деле должен быть стиль… Они просто подумали, что похороны с пингвином – это стиль… Как бы по самому высокому классу. Он ведь сам по себе траурный, черно-белый… Понимаешь?
Виктор слушал Лешу и хоть он понимал, о чем тот говорил, но все это казалось ему похожим на глупую шутку. Он еще раз пристально посмотрел Леше в глаза.
– Ты серьезно? – спросил он, хотя выражение лица Леши было более, чем серьезным.
– А штука баксов за прокат пингвина – это несерьезно? – Леша напряженно улыбнулся.
– Мне это не очень нравится, – признался Виктор, окончательно удостоверившись, что Леша не шутит.
– Честно говоря, у тебя нет выхода, – сказал бородач. – Нельзя отказываться – друзья покойного могут обидеться… Не создавай себе проблемы. Я завтра заеду к десяти.
Виктор выбрался из машины. Проводил ее взглядом, пока она не исчезла за домом напротив, свернув в сторону дороги.
Вернувшись домой, он закрылся в ванной. Пока набиралась вода – стоял перед зеркалом и смотрел на себя, как на фотографию, которую хотел запомнить.
58
На следующий день они ехали в старой лешиной иномарке на Байковое кладбище. Леша сидел впереди, Виктор с Мишей – на задних сидениях. Ехали молча.
На въезде на кладбище их машину остановил парень в пятнистой военной униформе. Он наклонился со стороны водителя, кивнул Леше и махнул рукой, мол проезжай.
Мимо машины проезжали памятники и оградки. Виктор чувствовал себя паршиво.
Впереди показался застывший кортеж иномарок, перекрывший аллею.
– Придется немного пешком пройти, – сказал, обернувшись, Леша.
Он достал из бардачка бинокль, повесил себе на грудь и выбрался из машины.
Небо над кладбищем было безоблачное. Светило солнце и в воздухе звенели не к месту веселые птичьи трели. Виктор осмотрелся.
Потом они шли неспеша вдоль новеньких крутых иномарок вперед, туда, где уже толпился народ в ожидании похорон.
– Зачем тебе бинокль? – спросил на ходу Виктор.
Леша обернулся – он шел немного впереди.
– У каждого своя работа, – сказал он. – Моя – обеспечивать охрану и спокойствие, чтобы никто не испортил праз… – Леша вдруг запнулся, потом продолжил, – чтобы все было в порядке…
Виктор кивнул.
Они подошли к толпе. Аккуратно и траурно одетые люди расступились, пропуская их вперед.
Остановились у самой могилы, рядом с открытым гробом, в котором лежал мужчина лет сорока, уже седой, в очках с золотой оправой. Поверх стильного костюма лежали букеты цветов, закрывавшие его по грудь.