Пикник с покойником

Смирнова Алена

А Юра Галю предал. Заявил, что она бегала в гостиницу и отдавалась Алексу. Они, мол, вдвоем шушукались, Алекс под кайфом планировал какое-то бредовое быстрое обогащение, наверное, девочка на него и решилась одна. Она за деньги на все решилась бы. Он так откровенно завидовал Гале, что Балкова тошнило. Юрьев не спросил бы, но дотошный и благодарный мне за поддержку Сергей полез выяснять насчет гонорара

архитектору Зингеру. Не уверенный в том, что менты не добрались до Аллы, представления не имеющий о гибели Левы Федоров заюлил:

— Алекс не любил оставаться в долгу. Наверняка рассчитался с человеком, но не при посторонних. Я ведь с ним просто по-дружески, свою бухгалтерию он вел сам.

Итак, дело было за малым — найти Галину Кара-Ленскую. Измайлов призвал меня, что называется, не питать иллюзий. Я и не собиралась. Самой достойной ученицей Алекса оказалась его врагиня, девушка, которая предпочла шута королю, разочаровалась в обоих и сама раздобыла себе чемоданчик долларов на пропитание. Нет, не безобиден был гений Алекса, допускающий убийства.

— На обеденном столе горели свечи.

Почему людям так недостает в жизни пламени? Полковник Виктор Николаевич Измайлов был неистощим на тосты в мою честь. Я поднимала бокалы с вином за него, Балкова и Юрьева — идиллия. Мы отмечали окончание расследования в берлоге сыщика. Я стеснялась сказать Вику, что драма Ениной и Ляли не дает мне покоя. И не из-за того, что Евгения Альбертовна в итоге потеряла всех. Каюсь, я испортила Измайлову интимный ужин с моей особой. Крепилась-крепилась и спросила:

— Вик, милый, Ляля курила?

— Опять ты про это, — расстроился Измайлов. — Курила как паровоз. На балконе, на улице, только не в квартире с двумя сердечниками. И докурилась до инфаркта, учти.

Мне сразу стало легко-легко.

— Тогда передавайте ей привет от Полины.

— Перестань, детка, надоело.

— Я не утверждаю, будто она убила Енину. Скорее всего оглушила правдой, а потом потянула с вызовом «Скорой».

— Соображаешь, что плетешь?

Наконец-то я соображала. Уход Ениной из архитектурной мастерской — а ее явно не собирались навещать бывшие сослуживцы, — новая квартира, где соседи наверняка еще очень долго путали бы двух женщин, новые врачи в поликлинике,

новые продавцы в магазинах, почтальон, разносящий пенсию… Ляле ничего не мешало стать Ениной. На мне она устроила проверку. «Так, как условились, сможешь!» Что-то в этом роде она сказала тогда в кухне. Евгении Альбертовне было тяжело исповедоваться перед журналисткой, и Ляля предложила ей поменяться ролями. А на лестницу за мной вышла Енина. Поэтому и курила, не затягиваясь, отставляя сигарету подальше, — плохо изображала заядлую курильщицу Лялю. Бедняжка, она была благодарна по-своему, не поленилась от имени помощницы сказать мне, что та всегда была рядом, поддерживала, лелеяла, как могла. Мне не удалось как следует рассмотреть женщину, которую я преследовала до кладбища. Вернее, ее лицо. Но осторожная походка больной с компенсированным пороком сердца, которой нужно беречь себя ради сына… Эту походку Ляля перенять не сумела. Вот что мучило меня! Енина в образе Ляли поднималась по лестнице, и ее спина не лгала.

Не знаю, сколько Ляля собиралась терпеть Енину-пенсионерку. Вряд ли долго. Надеялась, что после перенесенного Евгения Альбертовна не жилица. Угадала. И выдала ее труп за свой.

— Вик, у женщины, притворяющейся Евгенией Альбертовной, нет порока сердца. Она продолжает курить как паровоз. И где-то прячет деньги Левы и Некорнюка. Деньги на безбедную старость.

Где-то… В матрас Коли она их зашила. И пенсию Ениной без проблем получила, и к участковому терапевту «едва живая», по определению Юрьева, не обращалась. И еще обозвала меня «сволочью» при вынужденной встрече. Впрочем, если у убийцы поднимается рука, то почему бы и языку не повернуться.

А праздничную пирушку мы с Измайловым повторили.

— Надо же, как переплелись две разные истории про старух и мафию, — удивлялся опытный полковник. — Все-таки у тебя спаниелий нюх, Поленька.

— Это одна история, Вик, — возразила я. — История о «шестерках» и хозяевах.

— Грустное обобщение, детка. Но нам с тобой есть чем заняться.

Я прижалась к нему, телом голосуя за род занятий. И вдруг против воли вздрогнула:

— Есть, Вик. Давай поторопимся, пока не произошло следующее убийство.