Пилигримы
Шрифт:
– Ну че, кого? – рядышком образовались Крыса и Малюта. – Ты их отпустил что ли, командир?
– Вы вроде должны присматривать за периметром? – намекнул я аккуратно.
Мелкая отставила дурашливый тон и подтянулась:
– Да, командир. Но я решила присмотреться чуть ближе. За периметром мелькают непонятные хмыри, которые мне не нравятся и, цитирую Замеса: «Топай к Джимми, пока кого-нибудь не прирезала».
– Стукачок, - прозвучало с соседних позиций. Я взглянул на умника и тот показал большой палец. Ситуация под контролем.
– Сам дурак, -
– Вы выйдете на арену, - гнула за свое Оторва. – А дальше просто - кто сдохнет, тот неправ.
– И с вас снимут предъяву? – уточнил я. Тупенькая, но действенная система, которая не дает никаких гарантий.
– Официально. На зоне, без пригляда совета, крутись как хочешь. Но если успеешь пожаловаться, синие за тебя впишутся. По крайней мере, так утверждает совет. Только ведь это Юст, он и матерого в одну харю завалит, не побрезгует.
– А второй?
– Его правая рука. Лисан. Человек во всех отношениях неприятный. – Какие-то осторожные формулировки стала изрекать госпожа Оторва. До оскомины.
– Страшно?
– усмехнулся я.
– Пойду био собирать, - речи проигравшего. Ну и хер с ней, пусть плачется в родные сиськи Никки.
В сопровождении Крысы вернулся к смене, где наткнулся на жгучее любопытство. Прям потеплело на душе - ни одной пораженческой мысли в отношении командира. Только интерес – как же, сука, будет дальше. Не зря учу, не зря стругаю - ребятушки верят в команду.
– Он гео, - буркнул тощий.
– Правильным будут сказать, что с гео должны драться гео, - Замес сказал и даже зажмурился на секунду в ожидании реакции. Поняв, что жив, приоткрыл один глаз и рассмотрел мою ухмылку. – Должен был сказать, командир.
– Принято, - кивнул. – И похерено.
– Джимми, - Ива смотрела твердо и честно. – Будь осторожней.
– Подруга, - окликнула ее Крыса и выразительно повертела пальцем у виска.
Легкие улыбки немного развеяли густой стылый воздух. Все же нервничают, а мне легко – мертвое нельзя убить, простая природная аксиома. Лучше сесть на подвернувшуюся лавочку и отдаться акустике пришибленного лагеря. Народ осознал и затихарился в нервном напряжении – лишь отдельные поскрипывания витали меж построек. Немного тоскливый звук, подкрепленный затухавшими шепотками.
Почти тишина. Смена под боком - сидят и присматривают за отнорками. Переглядываются в невербальных посылах – понятных лишь тем, кто долго идет плечом к плечу по одной дороге. Таков путь, да.
Через положенное время из-за домиков со стороны провала бодро выдвинулся шустрый паренек – экипированный, подтянутый, но не к месту любопытный. Убедившись, что никто не бросается к нему с распростертыми объятиями, вычленил искомое среди пейзажа и бодро засеменил в нашу сторону. На подходах приосанился, набирая воздуха, и по его разумению стал выглядеть грозно.
– От чумок, - прохрипел он. – За мной, недокормыши.
Не поверю, что такое юное говнецо послали просто так. Но мое отношение ни для кого не секрет, поэтому аккуратно встал, улыбнулся и пробил брюшину
Минуту слушали кашель.
– Может поторопимся?
– спросил вежливо.
– Ты ответишь… - со стороны тротуара на меня смотрели гневные серенькие глазки.
– Да сами дорогу найдем, - отмахнулся тощий. – У нас нормально с ориентацией…
– Ориентированием, - поправил Замес меланхолично. – И правда командир, какая разница за сколько трупов отвечать?
– Я покажу, - клановый торопливо подорвался в путь-дорожку.
Сегодня увидим кое-что новое - из центральной части Парка, где застройка теснее и выше, а тропинки мудреней. Команда с любопытством вертела головами, отмечая достопримечательности, я не препятствовал. Хотя красоты не то, чтобы примечательные. В памяти откладывались лишь отдельные фрагменты в череде конструкций из дерева, металла и бетона. Вроде кустарного творчества, украсившего стены хитросплетением шипов, а на крышу водрузившего грубо вытесанную статую неча. Смотрится самобытно, но не более.
Ощутимо прибыли звуки – гомон, стук, скрип, лязг, что сочились из темных проходов и витали над почернелыми крышами. Яснее различимы центральные строения Парка – переделка административно-офисной архитектуры под нужды кланов. В отдельных надстройках, что ульями прилепились к зданиям, различимы обвисшие стяги на минимуме колора.
Очередной поворот, отмеченный сосредоточенным пыхтением провожатого, два дворика – самостроя, технические будки, в которых что-то солидно грохотало и финиш точка – Октагон. Тот, кто назвал, обладал большой фантазией. Пятачок утоптанной земли метров на пятнадцать огражден низким заборчиком из рабицы и частично контейнерами. Есть посадочные места, вроде настилов, поднятых амфитеатром, и есть зрители.
Стало понятно, отчего Юст выдал аванс на 30 минут. Зрителей требовалось собрать - местные не гнушались зрелищами и плотненько обступили арену. Орали, блажили и спорили. Подванивали потом, гарью и чем-то жареным. Не удивлюсь, если сподобились сделать ставки, хоть и считали чужаков априори проигравшими. На отдельной возвышенности, сложенной из решетчатых конструкций, восседали ребята посерьезнее - у некоторых синела искра значка на лацкане. Полагаю – представители совета и те, кто при них кормится.
В политику мне не интересно, пусть сидят черти. У помоста нашелся и Клин, равнодушно привалившийся к опоре и беседующий с высоким, немного сутулым гражданином в комбезе. При нашем появлении они замолчали и переключились в режим просмотра. Толпа чуть сбавила децибелы.
Затягивать не станем, так думаю. Тем более Юст уже перемахнул ограду и картинно воздел руки под одобрительный гул зрителей.
– Разрешены только ножи. За любое нарушение – смерть и проигрыш, - буркнул сопровождавший и постарался рассосаться среди населения, что откровенно разглядывало команду. На лицах лишь азарт и предвкушение, а мы вроде бесплатного мяса.