Пилигримы

Ар Алексей

– Держим позицию, - надавил голосом. – Целим подходы.

Перестрелка сместилась, наполняясь объемом – звуки метались меж стен, путая картину. А функция спелась с чуйкой и подвывала на повышенных оборотах.

Дыхание у бойцов нехорошее - нет правильной ритмики.

В проход, что вел от провала выплеснуло с десяток теней – выплеснуло грамотно, с использованием тактических укрытий, короткими бросками, что усложняло прицеливание.

Прежде чем я успел скомандовать, неизвестные дали залп из шмалабоев с достаточной примесью огнестрела.

Дистанция далеко не оптимальная, выстрелы не прицельные, но хреново другое. Ушлепки метили в позицию смены №7.

Ну так здравствуйте, суки.

Окончание главы 12)

Глава 13

О борт Марты искрой чиркнул рикошет, резанув коротким звоном.

– Пригнулись! – рыкнул бойцам.

Настроение дурное и злобное – как всегда при незапланированном пробуждении. Хочется, сука, насаждать и заносить.

Треснула расщепленная оградка, крики и топот множились, сплетая хаос и тьму - сплав, в котором легко царить призракам.

Вражеский залп. Топот.

Тени сместились, старательно подавляя огнем – прям раздражает непривычная грамотность противника. Точнее отвык от необходимости избегать кинжальной атаки - когда жмешься к укрытию под трескучей канонадой и ждешь мгновения – той самой секунды для адекватного ответа.

По щиту Замеса ушел искристый зигзаг попадания – звук нетипичный, позволивший врагу определиться. Умник подогнулся, рядом вздрогнула Фрау.

А пожалуй, достаточно.

Нападавшие, в отсутствие реакции жертв, вошли в ритм – бросок, нырок, выстрел, смещение. Психология заточена на повторяемость того, что работает. А повтор позволяет упредить.

– По команде, - прошипел сопящим бойцам.

Две секунды, три…

– Огонь.

Могло случиться лучше, если уж быть откровенным. На нерве подопечные немного поторопились и попал только Замес, отправив бегущий силуэт в скомканное падение. Захрустела галька и хриплый голос рявкнул:

– На семь и на пять!

Уже интереснее. Тогда как вам, блять, мое на двенадцать?

Стрелял с отсечкой, чтобы на душевном подъеме не опустошить рожок. Коротко доводил стволом, выходя на намеченные вектора, и заносил гостинцы. Три-четыре попадания могу записать, вот только выстрелы обозначили проблему наличия пассивной защиты. Сучата теряли рвение, но поднимались.

– Крыса, право – обходишь по флангу, ждешь моей атаки. Шест, Замес, первый выплеск на щиты и ответный удар. Ива, Фрау, на колесницу – к броне на две четверти, стрельба по готовности.

Главное держать тон, не позволяя бойцам усомниться. Вражины рвутся к позиции, которую мы шикарно засветили – теперь полумрак лишь досадная помеха упырями, возжелавшим крови.

Я ошибся.

Боестолкновение на сокращенной дистанции в первые же секунды показало, насколько я неправ и куда могу засунуть боевую раскадровку, намеченную на инстинкте.

Улучив момент, когда противник

чутка сбавил напор при перезарядке, медик и кулинар прыгнули на борт, переваливаясь в укрытие. А следом захотели подарить врагу выстрел. Вот только пригнулись недостаточно, что спишу на адреналин, поднимающий тела в жажде стрельнуть и нивелировать.

Женщины вскинулись над бортом, и противник воспользовался – жахнул из подручного короткоствола, наплевав на перезарядку, - увидел возможность и воспользовался.

Марта скрежетнула, качнувшись, и санитарку опрокинуло на груз.

– Ива!

Минус стрелки, отметил на автомате. Анализ минимальный, на грани удержания - принять к сведению и откорректировать маневр. Почти, сука, на автопилоте.

Замес постарался приподнять щит, чтобы прикрыть копошение в телеге – тусклый отблеск костра скользнул по металлу, обозначая траекторию. Легко различимо и грех не заметить. Последующие вспышки выстрелов занесли гостинцы умнику в ноги. Крик боли слился со стуком тела.

Еще левее. Я ударился о штабель, рванул на пару метров, ныряя в позицию флангового удара. Цели взяты, готов работать. АК послушно дрогнул, отрабатывая. Хриплые подвывания смешались с хрустом и глухими шлепками.

Еще левее!

Что-то быстрое мелькнуло на периферии - определенно крупнее Крысы и внушающее тревогу. В абрисе стремительного силуэта скупо блеснула сталь. У гостей есть аэро… А у нас есть автомат.

Черкнул очередью диагональ, уходя в короткий кувырок назад. На финише застопорился в полуприседе и оформил противоположную отсечку – вроде крест-накрест. И сразу скользящий бросок, что вывел к неуверенно замершей цели.

Невысокий мужичок преодолевал – сочился кровью из двух дырок в отвороте куртки и пытался сорваться в движение, медленно опускаясь на колени. Подергивался марионеткой, пуча мутный глаз.

Мимо, падла. Коротко хлестнул ножом по судорожному кадыку и вновь ушел в партер, откуда и засадил остатки магазина.

А потом в воздухе распустился темный багрянец кровавой взвеси. И визг, что принадлежал комку ярости.

Важины не дрогнули, только перегруппировались к хренам, уходя по новым векторам. В отсветах пламени я разглядел символику Чумок и стало немного понятнее. Семнадцатой позиции сучата достигли обоснованно – чувствовалась определенная командная выучка, которая достигается «цатым» повторением. А моим вот не хватило. И точка.

Позиций смены №7 противник достиг числом более одного – при условии фронтальной атаки запишу себе в минус. Смелые упыри в лобовой не должны выживать, если только их не дохера. А их не дохера, и присутствует моя серьезная недоработка.

Невнятно рявкнул Шест, делая выпад щитом. Звук получился какой-то подозрительно глухой. В общий завывающе-грохочущий фон добавился треск.

Нож в мягкой плоти, горячее на пальцах. Вражеское горло булькает. Я рвусь, спотыкаюсь… И кадры сменяются диковатым хороводом.