Пилигримы

Ар Алексей

Я рывком ввинтился в проход, где поползновения Крысы оставили следы. Разбитый конструкт здания ощутимо потряхивало, ссыпая фактуру пыльным дождем. Под рукой что-то скрежетнуло, изгибы обвала нехорошо проскребли плечо. А я верткий червячок… и мою ногу дернули назад.

Рискуя обрушением, наддал – пару выпирающих частей инфраструктуры сломал, остальное сгладил. Икроножную серьезно рвануло. И хрен поймешь в свистопляске теней, насколько плох расклад. Хотя утрирую, конечно – меня уже сношают в портере. А жадный клекот громче с каждым метром.

Чутка

провернулся, выходя боком в изгиб. Намек на свободу маневра позволил цапнуть пистоль и заслать горячего в тылы. Хватка на ноге ослабла, но я вроде как чего-то отстрелил в конечности. Без шуток. Боль смыло адреналином, а вопль мелкой позволил собраться.

За очередным смещением разглядел в отсветах шарящую руку бойца и уцепился. Конечность немедля схватили:

– Командир!

По спине прилетело куском бетона, а может и кирпича - по любому неприятно. Тварь терзала здание в тупом порыве, оставляя жертвам мгновения.

Если что, вылетел из прохода пробкой, перевалившись через Крысу во избежание травм у подопечной, и сумел ударно финишировать головой о перекрытие. Пока моргал в попытке очистить картинку, руки подтянули автомат. Давай без осечек друг – ведь грязь ерунда, досадная помеха…

– Я Крыса! – объявила Крыса. Малюта подтвердил, располовинивая тушки мелочевки.

Запах – охренеть. Прям до слез и сухого кашля.

Не поверите, но я успел – едва обрел подобие фокуса, сорвался в броске, сметая жадную до крови мелкую. Ушли технично – болезненным кувырканием на три-четыре метра, пока с тылов поджимали падавшие части здания. Вот ведь здоровая хреновина…

– Здоровая, - выкашляла боец. Рад, что наши мнения совпали.

Нас приютил сквозной дворик, судя по живописно разбросанным кучкам отходов. А большего и не надо.

Захлестнул ножом шустрого неча и махнул рукой в сторону выхода из дворового развала, где раскидана очередная мешанина материалов подле скал устоявших остовов. Крыса, тенью мотанув кружок, осознала посыл и дернулась в нужном направлении. Затем расщедрилась на вопрос:

– А ты?!

Ладно, надо отдать ей должное – сумела добавить мне незамутненной злости. Чувствуя, как сводит лицо в хорошо знакомой гримасе, я коротко оскалился в сторону подопечной – мелкая непроизвольно отскочила на десяток метров.

Остался я и пиро. Поправка – матерого мой жалкий всполох на подручном мусоре ни хера не впечатлил. Тварь протиснулась через завал, наведясь буркалами глаз, раззявила пасть и усилила психологическое давление. Огненная вспышка ее только раззадорила.

Новая информация в копилку знаний. И нехорошие перспективы.

Выстрел, второй… С третьего вынес упырю крайний верхний глаз.

Скотина не оценила. Мелочь нечей зажалась, припадая к земле – изобразила нечто вроде испуга, когда слабому хочется слиться с текстурой. А матка, ну или альфа-самец чуждого сухостоя заблажил дурниной, ускоренно перебирая конечностями.

– Укрытие! – гаркнул я, срываясь в бег. Мелкая замахала бешенной мельницей, указывая немного в сторону от выхода со двора. А вот

слов не разобрать – видно только отрывающийся рот. Отдельные звуки сильно отдают паникой, чего принять не могу.

А давай-ка, большой ублюдок, сашими встанет у тебя поперек горла. Я типа рыбка фугу с подвохом – и готовил меня не сертифицированный специалист.

Увидев, что мелкая успела юркнуть в щель и даже выстрелить, как порядочная, развернулся к накатывающему силуэту.

– А давай! – заорал ужасу. Нож в левой начал раскаляться… А правой я, пожалуй, выпущу остатки рожка.

Громадина неча вскинулась на дыбы, готовясь обрушиться и пожрать.

Вот как-то так Джимми…

Белая вспышка функции заставила операторское тело винтом уйти в присед. Да что за херня? Ответ пришел нестерпимым скрежетом и гулом – сигнал-бродяга полыхал на подкорке, вышибая здравые мысли. Оставалось только подергиваться и смотреть.

Если вкратце - неча пригвоздило сегментированное металлическое щупальце, что тусклым изгибом уходило вверх и терялось в пылевом облаке, где темнело нечто крупное. Охренительно крупное, если хотите определенности. Средоточие механического гула, потрескиваний и нехороших флюидов.

От неожиданности, едва подвижная колонна превратила неча в мотылька на булавке, я дернулся назад и плюхнулся на филей. Неэстетично, непрофессионально и рот открыл по-дурацки.

Сухостой исходил соком, подергивая лапами, точно придавленный паук – клекот становился тише, глаза мутнели. Но то вторично – новое щупальце, разбив стену, разметало обломки и укоренилось на асфальте. Пробило твердь клешней манипулятора и завибрировало, рождая звук на грани слышимости.

Я поймал себя на мысли, что тупо шамкаю. Позади почти истерично звучала Крыса.

Стоп.

– Не стрелять! – прохрипел сипло.

Тень над развалинами обрела материальные черты – близилась, окатывая теплом и акустикой работы большого механизма. Полное ощущение, что на тебя рушится ожившая сраная высотка. Или кран, или спутник или… Выдохни Джимми.

Мелочь нечей утекла в щели. Конструкты, потревоженные вторжением серьезной массы, мало-помалу перестали сыпаться, обретая тишину.

– Драсте, - объявил я машине.

Метрах в десяти надо мной покачивалась укрупненная модель ведроида Аади. Единственное отличие - на макушке усеченного конуса присутствовали тороидальные надстройки – вроде помятой короны, если попытаться хоть немного осмыслить образ.

Стоило глазам свыкнуться, а разуму понять, что смертушка замерла, сознание выхватило из общей картинки новые детали. Скромная, немного мутная индикация по ободу - цепочка зеленоватых огоньков, что мигали в непонятном ритме. Трилистник Аади, перечеркнутый шрамом кинетического удара. Вмятины, подпалины по корпусу, как немые свидетели бурного прошлого объекта. И венцом - тороиды «короны», в которых поблескивали синеватые отблески энергий. Смотреть на них отчего-то больно – точно невидимая рука дергает главный нерв и начинает ласково прокручивать, падла.