Пилот на войне
Шрифт:
«А, ну техдокументация, понятно… — подумал я. — Приложения какие-нибудь…»
Непривычный значок (аббревиатура «ХЗ» в красном треугольнике) в правой верхней части папки меня тоже не насторожил, потому что у нас на флоте секретен почти весь документооборот; применяется огромное количество пиктограмм, отвечающих различным уровням секретности и различным службам; короче, мало ли!
«ХЗ? — пронеслось по задворкам сознания. — В смысле икс-три? Или… Х его знает, что это за ХЗ!»
Я раскрыл папку. Все ее содержимое — страниц пятьдесят на глазок — было запаяно в прозрачную пленку.
В заголовке первой страницы значилось: «Документ 1. Стенограмма».
Ниже, очень мелким шрифтом (бумагу экономили?) и впрямь шла стенограмма какого-то совещания… Мелькнули слова «безопасность», «органы», «ГАБ»…
Тут только я сообразил, что держу в руках документы, адресованные определенно не мне. Вспомнил, что папка прилетела из разбомбленного клонами НИИ космической экологии, каковая вывеска служила явно прикрытием для какой-то секретной конторы.
И что, наконец, я намеревался отнести эти документы в ГАБ еще тогда, в феврале!
Я уже захлопнул папку, когда вдруг сообразил, что
«Чего-о?! Какой-такой Румянцев?!»
Я вновь распахнул папку.
Прочитал пару строчек вверх-вниз и понял, что речь идет о моем отце, Константине Румянцеве.
Тут уж, дорогие друзья, вы меня извините, я не выдержал.
Включил в изголовье койки красную лампочку аварийного света (в казарме царил сумрак). Разорвал прозрачную пленку, достал бумаги и принялся читать…
Vector. Дело № 56, Документ 1
«Стенограмма (выдержки)
А.Р.: Товарищи, и снова у нас ситуация „Вектор“.
Ж.П.: Очень вовремя.
С.Б.: Лучше не придумаешь.
Ж.П.: Векторы-векторочки…
Л.В.: Извините… А что это такое?
А.Р.: Ах да, вы не в курсе. Сергей Дмитриевич, не соизволите?..
С.Б.: Охотно. „Вектор“ — это группа однотипных чрезвычайных ситуаций, с которыми наш отдел…
Ж.П.: Кхм.
С.Б.: …Ну и не только наш, конечно, а целый конклав… благородный синклит ответственных органов!.. имеют неудовольствие сталкиваться уже лет тридцать и которые характеризуются…
Ж.П.: Скажите уже проще: от нас бегут люди.
С.Б.: Товарищ Патру, я бы попросил вас не перебивать… Хотя, конечно, да. Бегут.
Л.В.: Простите? Куда бегут? В Конкордию?
С.Б.: Никоим образом. Перебежчиками в Конкордию занимается только ГАБ…
Ж.П.: Не занимается. Никто у нас ими не занимается.
С.Б.: …Занимаются другие организации. Наш отдел к разработке перебежчиков не привлекают. А тут люди исчезают. Без следа. Вместе с ними исчезают транспортные средства. Как правило, звездолеты. Но и не только. К примеру, полгода назад восемь финнов использовали спортивную версию флуггера „Малага“, на котором пристыковались в системе Львиный Зев к парому-улью чоругов. И были таковы, растворились вместе со своей „Малагой“ где-то в глубинах Чоругского Домината. Каждый подобный инцидент мы называем „вектором“.
Ж.П.: Потому что vector, на латыни, это „ездок“, „мореплаватель“ и даже в некотором роде „беглец“.
С.Б.: Но и не только. Нам еще нравится игра смыслов: убежал, дескать, по вектору. По дли-и-инному такому вектору.
Л.В.: Тогда уж лучше было бы „адрес“. Убежал, дескать, по известному адресу из трех…
А.Р.: Тема „Адрес“ в наших секретных папках тоже есть. Она о другом.
Ж.П.: Александр Павлович! Ну что вы, в самом деле! Сами присваиваете высший уровень секретности, потом сами же…
А.Р.: Виноват. Леонид Сергеевич, забудьте мою предыдущую реплику. Она никогда не была произнесена, вы никогда ее не слышали.
Л.В.: И много таких „векторов“?
А.Р.: Наш сегодняшний предмет обсуждения — пятьдесят шестой по счету из выделенных „Периэксоном“. Дело в том, что бесследных исчезновений людей вместе с техникой, приспособленной к автономному нахождению в космосе более одних суток, не менее двадцати в год. Но большинство таких грустных историй отсеиваются „Периэксоном“ как безынтересные. Люди бегут из-под следствия в состав НВФ, люди попадают в аварии и катастрофы, спортсмены разбиваются среди астероидов, экстремальные туристы тонут в вулканах… Это все прискорбные инциденты, но они не касаются вопросов государственной и цивилизационной безопасности. А в тему „Вектор“ попадают только те странные, я бы сказал, определенно девиантные особи, которые по виду являются совершенно нормальными, как правило, даже преуспевающими гражданами, но которые вдруг почему-то приходят к выводу, что Российская Директория со всеми ее березками, лугами, горами, городами, пальмами и коралловыми рифами для них стала слишком тесной… И не только Российская Директория — что важно! — а вся Сфера Великорасы, само человеческое общество, сам социум вдруг перестают их устраивать. Они берут — и улетают. По вектору.
Л.В.: Секретоносители?
А.Р.: Что?
Л.В.: Эти девиантные, как вы выразились, особи — секретоносители?
Ж.П.: Некоторые из них — секретоносители. Но далеко не все.
Л.В.: Вы подозреваете в них инопланетных шпионов?
Ж.П.: Вы ловите на лету. Да, это одна из версий.
А.Р.: Итак, возвращаюсь к сути вопроса. На этот раз исчезли четыре человека. Три ученых и один… член семьи, юная девушка. Специализация ученых — биология, генетика, биохимия. Вот наши „вектора“: доктор биологических наук Иофантов Петр Павлович, доктор биологических наук Сухова-Иофантова Мария Демидовна и кандидат химических наук Голышев Евгений Андреевич. Все они бежали с борта научной орбитальной станции „Лобачевский“ в системе Шао.
Л.В.: Иофантов?! Маша?! Это же бывшая группа Румянцева!
А.Р.: В том-то все и дело, уважаемый Леонид Сергеевич. Именно по этой причине мы решили привлечь к расследованию вас.
Л.В.: А как же Рената?
Ж.П.: Восемнадцатилетняя Рената Петровна Иофантова исчезла вместе со своими родителями».
На этом месте стенограмма обрывалась. Насколько можно было судить по сквозной нумерации листов дела, еще три страницы кто-то когда-то зачем-то изъял.
Легко догадаться, что я был заинтригован. Еще бы! Стенограмма упоминала моего отца, причем в связи с какими-то учеными-беглецами с борта
Vector. Дело № 56, Документ 2
«Справка
В ответ на ваш запрос от 19.04.2610 сообщаю, что группа „Парус“ (она же до 2599 „группа Румянцева“, затем — „группа Иофантова“) на 1.01.2598 имела следующий состав:
Д.б.н. Румянцев Константин Игоревич — руководитель
К.б.н. Иофантов Петр Павлович — заместитель руководителя
К.б.н. Сухова-Иофантова Мария Демидовна — ведущий исследователь
К.б.н. Шанц Семен Борисович — исследователь
Асп. Васищева Любовь Григорьевна — старший лаборант
Группа была создана в 2590 году с санкции руководства Центрального Института Фундаментальных Биологических Проблем РАН и занималась широким спектром исследований в области эпигенетики.
В 2599 году доктор Румянцев и его аспирантка Васищева вышли из состава группы по собственному желанию и навсегда покинули научную орбитальную станцию „Лобачевский“.
Работы продолжили Иофантов, его супруга Сухова-Иофантова и Шанц, к которым вскоре присоединились асп. Голышев Евгений Андреевич и асп. Бойко Эдуард Олегович.
Я родился в 2599 году, вот что.
Мои родители покинули станцию из-за меня? Или так совпало?
Что там у них творилось вообще на этом «Лобачевском»?
Чем они занимались все?!
Что такое эпигенетика, в конце концов?
Vector. Дело № 56, Документ 3
«По сведениям агентуры, внедренной в НВФ „Звездные Бульдоги“, некая яхта проекта КГ-26024 наблюдалась в системе Эпаминонд в мае 2617 года и в системе Шао в августе 2618 года.
Имею все основания предполагать, что мы имеем дело с искомой яхтой „Рената“.
Да что они там, с цепи сорвались?!
Каждый лист «Дела № 56» в той или иной форме касался меня!
Ведь это я, я нашел потом яхту «Рената»! На Блэк Принцесс, спутнике планеты Бэйдоу!
Нашел и перепрятал, между прочим.
У следующего документа отсутствовали первые два листа.
Но, могу вас уверить, и того единственного, который в деле оставался, мне хватило.
Vector. Дело № 56, Документ 4
«В ходе проведенной спецоперации яхта „Рената“ была перехвачена, обездвижена и взята на абордаж.
На борту оказался один человек: Голышев Евгений Андреевич, 2580 года рождения, кандидат биологических наук, числящийся пропавшим без вести с 12 апреля 2610 года.
Голышев находился в тяжелом состоянии, имел все признаки бурно развивающегося заболевания, которое ни я, ни оперативные сотрудники моей партии с ходу диагностировать не смогли.
У Голышева была температура 44,5 градуса. Именно так: 44,5 градуса, таковы объективные данные, которые я оставляю без комментариев по причине своей недостаточной компетенции в вопросе.
Голышев находился определенно в измененном состоянии сознания. На вопросы и действия оперативных сотрудников реагировал неадекватно либо не реагировал вовсе. Бредил, временами терял сознание.
Поскольку всё, сказанное Голышевым в течение 9.03.2619, может иметь важное значение для дела № 56, привожу в приложении полную запись.
Vector. Дело № 56, Документ 4. Приложение 1
Расшифровка высказываний Голышева Евгения Андреевича, записанных в течение 9 марта 2619 года на борту яхты «Рената» и в ходе его транспортировки в госпиталь генкомендатуры ГАБ по С-801 на борту оперативного корабля ОК-9.
«Голышев: Эноя — это рай, рай. Понимаете, рай. Все согласны. Непрерывно твердят. Непрерывно твердят. Рай.
Оперативный сотрудник: Эноя — это планета?
Голышев: Эноя — это рай.
Оперативный сотрудник: Где находится Эноя?
Голышев: Эноя — это рай.
Оперативный сотрудник: Кто живет на Эное?
Голышев: У Андрюши все хорошо. Рената красавица! Честное слово, им только лучше! Мы хотели… Пить. Дайте пить.
Оперативный сотрудник: Кто такой Андрюша?
Голышев: Румянцев. Андрюша Румянцев. Красавец. Уже летает. Летает».
Товарищи, вдумайтесь! Какой-то Голышев, пойманный ГАБ на борту яхты «Рената», сообщил, что у «Андрюши Румянцева» (то есть у меня! или у кого?! у моего полного тезки?!) «всё хорошо».
А почему у меня всё должно быть плохо?! Я в 2619 году в СВКА учился. У меня и было «всё хорошо».
И этот вот Андрюша «уже летает»… Ну да, я уже летал на самом настоящем истребителе, на учебном РОК-14У. Хотя конкретно в марте 2619-го… В марте, наверное, еще не на РОК-14У. А на чем? На суборбитальном Т-102, ага. Ну да… Но тоже, согласимся, считается. Летает ведь.
Ну и почему это достойно упоминания?! Эка невидаль! Какой-то кадет уже летает… Суборбитально. Летает.
Или… Или о чем тогда он бредит?!.
Чем он там обдолбался, этот Голышев?! Не знаю, как там мой неведомый двойник, непонятный «Андрюша» с неведомой «Энои», а Голышев летал очень даже! Так летал, что улетал вместе с крышей!
Да что это вообще такое? О чем разговор? А?
Просто волосы шевелятся…
Я оторвался от чтения и вперил невидящий взор в полутьму.
Сердце стучало молотом.
Я с огромным трудом, преодолевая спазм, выдохнул.
Вдруг кто-то — этим кем-то оказался въехавший в помещение робот-уборщик — включил весь верхний свет.
От неожиданности я зажмурился.
Когда я решил вернуться к чтению, вместо белой бумаги в папке лежала только черная пыль. В лицо мне дохнуло вдруг могильным холодом.
Сработала ХЗ — химическая защита от несанкционированного чтения. Хитроумный полимер, из которого была сделана бумага дела номер пятьдесят шесть, среагировал наконец на сочетание кислородной атмосферы и света. Запустилась цепная эндотермическая реакция и — всё.