Пилот ракетоносца
Шрифт:
— Хорошо, — как бы в раздражении, шевельнул верхней губой адмирал. — Не для протокола. Что за фигню содержат записи системы жизнеобеспечения?
— Я не… — начал было Эрик,
— Непременный контроль зафиксировал двукратное применение вами комплекса "3-2-7". Купаж "Берсеркер", если помните.
— Так точно! — У Эрика вновь поплыло сознание, но он держался.
— Это запрещено, разве нет?
— Прошу прощения, господин адмирал, но у меня не было выбора, а дело все равно шло к концу…
Слева рядом охнула Вера, до которой дошло, о чем идет речь. А речь шла об очень простых вещах. О том, например, что, если бросаешь ракетоносец в самоубийственную атаку, уже все равно, от чего склеишь ласты, от взрыва противоракеты или от передоза боевой химии.
— Ну, и как оно? — поинтересовался адмирал.
— Паршиво, — честно ответил Эрик. — Как по уши в дерьме… и голова плохо
— Садись уж, герой! — кивнул адмирал на кресло. — Ты тоже, красотка, можешь сесть.
— Ладно, не будем тянуть резину, — сказал после короткой паузы. — Приказываю вам, Минц, отправляться в лазарет, а вам, Мельник, сопровождать лейтенанта, чтобы по дороге не потерялся. Это раз. Как выпустят из госпиталя — сегодня или еще когда, — вы, лейтенант Минц, находитесь в недельном отпуске. Вы, лейтенант Мельник — за храбрость, проявленную при борьбе с пожаром в двигательном отсеке и "мужество под обстрелом" — туда же! В отпуск на семь дней. Все понятно?
— Так точно! — попытался встать из кресла Эрик.
— Сиди уж, болезный! — махнул рукой адмирал.
— И заключительный аккорд, — Моргенштерн встал, показывая, что разговор окончен, — вы, лейтенант Минц, приказом адмиралтейства переводитесь в мое подчинение. Будете служить офицером-стажером в пилотажной группе "Финиста". Теперь действительно все.