Пилот штрафной эскадрильи
Шрифт:
– Садись, пилот. Расскажи-ка еще раз, сам послушать хочу, – обратился к Михаилу Забродский.
Михаил рассказал о своем последнем вылете, о том, как его сбили, как он пробирался к своим.
– В окружении был?
– Никак нет.
– Какой налет на «ишаках»?
– Сто часов.
– На «пешке» летал?
– Так точно.
– Да брось ты официально – «так точно», «никак нет»… Мы же летчики. Мой начштаба сказал, что ты не против в истребители вернуться?
– Не против. Да и где я теперь свой полк найду? К тому же в полку машин
– Ну сейчас летать не получится. Надо материальную часть изучить, вывозные полеты сделать. Как готов будешь, комэск сам и вывезет. Как, комэск, берем?
– Все лучше, чем молодняк, – сказал старлей.
– Считай, договорились. Капитан, оформляй приказ и документы. Куземин, забирай его в свою эскадрилью – покажи столовую, с жильем обустрой.
Начштаба остался в своей комнате, летчики вышли на крыльцо.
– Не понимаю, Борисов, чего ты в бомберах нашел? На них только или по здоровью идут – кто медкомиссией из истребителей списан, или по большой любви. – Майор засмеялся. – То ли дело истребители: мощь, маневр, огонь!
Старлей повел Михаила сначала в столовую – подождал, пока пилот поест, потом провел в землянку, показал на дощатые нары:
– Вот твое место. Еще три дня тому назад это место Ваньки Терехова было, да «мессеры» его сбили. Пошли, стоянку покажу и самолет.
Комэск привел Михаила на стоянку, где, укрытые сетями, стояли Яки. Так близко Михаил этих истребителей не видел. «Справлюсь ли» – шевельнулась в душе тревога.
– Нечитайло! Знакомься – пилота к тебе привел.
Из-за самолета выбежал пухленький, одетый в меховой комбинезон, еще больше полнивший его, механик.
– Слухаю, товарищ комэск.
– Вот твой новый пилот, младший лейтенант Борисов. На Яках он не летал. Потому познакомь его с материальной частью, особенно – с кабиной.
– Сделаю, товарищ комэск, все будет в лучшем виде.
– Нечитайло!
– Шо?
– Опять ты со своим «шо»! Ну и в курс дела введи: покажи, где штурманская, – пусть карты получит, инструкцию к самолету. Ну да не мне тебя учить.
– Так точно, товарищ комэск, – вытянулся в струнку и так стоящий по стойке «смирно» механик.
Старлей ушел. Механик свернул здоровенную самокрутку, пыхнул ядерным самосадом.
– Тимофей, будь ласка. – Он протянул пилоту руку.
– Сергей. – Михаил крепко пожал руку человеку, от старания которого теперь отчасти зависела его жизнь.
Механик уселся на ящик из-под снарядов, вытер руки промасленной тряпкой:
– Ну спрашивай, чего не знаешь.
– Объясняй все и с самого начала – Як вообще в первый раз вижу.
– А на чем раньше летал?
– Еще четыре – нет, пять дней назад на Пе-2, на «пешке». Сбили, выбрался к своим, а полк перебазировался. Проще сказать, ни черта от полка не осталось. В Москву перебрались, в ЗАП.
– Понятненько. Тогда чего же мы стоим? Сидайте. – Механик кивнул на пустые ящики из-под
Михаил уселся на парашют в кабине пилота.
– Чуешь, якая бронеспинка? – Механик пальцем постучал по броне. – А теперь объясняю, что к чему в кабине. Это – сектор газа, кран выпуска или уборки шасси. Ну про педали ты и сам знаешь. Вместо штурвала, как у бомбардировщика, – ручка. Вверху – вот туточки – гашетка пулеметов и пушки. Так, теперь показую приборы: это – температура масла, дальше – температура головок цилиндров, указатель скорости, высотомер.
В принципе истребитель имел меньше приборов и ручек управления, чем «пешка».
– А теперь попрошу тебя из кабины. Будем мотор да вооружение смотреть.
– Погодь, а рация где?
Механик вздохнул:
– Нету на нем рации.
В сравнении с «пешкой» это был крупный недостаток. Ни предупредить своих об опасности, ни сообщить важные данные – скажем, о колонне немецких войск – летчик не мог.
Механик рассказывал до вечера. Михаил слушал внимательно. От того, как он усвоит материал, зависит его жизнь. Ведь принимать экзамен будут немцы – в воздушном бою.
– Уморился я с тобой. – Механик уселся на снарядный ящик. – Ужинать надо – самое время сейчас. Идем.
Они поужинали в столовой. Для летного и технического состава меню было разное, и сидели летчики и механики за разными столами. И не для того, чтобы унизить техсостав – боже упаси! Просто не все летчикам можно было есть. Например, горох, фасоль, бобы, черный хлеб напрочь исключались. Они обладали повышенным газообразованием и при подъеме на высоту могли разорвать кишечник. Были и другие ограничения.
После ужина Михаил направился в землянку.
Здесь уже были другие летчики – пятеро молодых парней. Михаил оказался самым старшим. Познакомились. И сразу начались вопросы – на чем летал и каково это – летать на «пешке».
Михаил отвечал обстоятельно, понимая, что спрашивают не просто так, не из праздного любопытства. Любая мелочь, даже на первый взгляд самая незначительная, могла помочь летчику в бою сбить неприятеля или спастись самому. А уж когда он упомянул о двух сбитых «мессерах», причем на Пе-2, интерес к разговору и к нему самому возрос.