Пилот
Шрифт:
– Обратись! – удивленно посмотрел на него Зимин.
– Можно узнать, что за спешка?
– Обстоятельства немного изменились. Да и вообще… Или ты успел назначить мисс Ли свидание?
– Нет, – схватился за переборку почувствовавший, что «Буран» подпрыгнул на воздушной яме, Колычев.
– Ну и ладно. Иди, отдыхай.
– Есть.
– Да, у тебя новый сосед.
Успевший облазить корабль, что называется, от киля до клотика Март хорошо знал, где находится его новое пристанище, если, конечно, так можно было назвать это тесное, как бабушкин шкаф-пенал, пространство с двухъярусной
Стучать при входе среди приватиров было не принято, но молодой человек не знал, кто его сосед, и потому на всякий случай легонько стукнул костяшками пальцев по складной двери.
– Войдите, – раздался знакомый голос, и Колычев нос к носу столкнулся с поручиком Шмелевым.
Впрочем, на сей раз контрразведчик оказался одетым в общевойсковую полевую форму без знаков различия, а офицерский статус подчеркивала лишь портупея, на которой висела кобура с пистолетом.
– Здрасте! – округлил глаза никак не ожидавший подобной встречи Март.
– Проходите, Мартемьян Андреевич, – посторонился сосед. – Это ведь ваша каюта!
– Но… как вы здесь оказались?
– Исключительно в качестве пассажира.
– А я думал, что вы расследуете трагедию, случившуюся на Осеннем балу!
– Увы, молодой человек. Дело передано в главное жандармское управление. А вы вспомнили что-нибудь важное?
– Нет!
– Жаль. А я бы с удовольствием послушал, откуда у вас взялся такой красивый гунто. Дадите посмотреть?
– Пожалуйста, – пожал плечами Март. – Только осторожнее, а то он очень острый…
– Ничего страшного, я тоже не институтка… черт… – отдернул порезанный палец выдвинувший меч из ножен контрразведчик, после чего с легкой досадой добавил: – Кусается!
– Он не любит, когда его трогают чужие!
– Бывает, – с юмором посмотрел на соседа Шмелев. – Но вы, верно, хотите передохнуть? Располагайтесь. Дорога впереди длинная, успеем еще наговориться. А я, с вашего разрешения, прогуляюсь.
– Только осторожнее, тут много острых углов! – крикнул ему вслед Колычев.
Судя по разложенным вещам, нижняя полка была занята, так что Марту ничего не оставалось, как скинуть ботинки и запрыгнуть на свободную. «Интересно, чего ему здесь надо?» – подумал он и вдруг понял, что поручик не только откровенно проигнорировал его вопрос, но еще и ухитрился перевести разговор на него. Впрочем, как верно заметил контрразведчик, дорога впереди долгая, и для выяснения отношений времени более чем достаточно. А вот сейчас лучше немного поспать. Поэтому он постарался расслабиться и уже через минуту спал сном праведника.
Однако тренированное подсознание, как оказалось, продолжало сканировать окрестности в пассивном режиме, и в один далеко не самый прекрасный момент его глаза открылись, а тело напряглось, как перед прыжком. Спрыгнув с верхотуры, он быстро обулся и направился прямиком в отсек управления, называемый по традиции ходовой рубкой. Успев отметить про себя, что Шмелев так и не появился.
–
– Что-то не так, – покачал головой в ответ воспитанник. – Где-то совсем рядом враг.
– Примерно в двенадцати милях от нас на норд-вест-тень-вест японский корвет. Идет параллельным курсом. Нас не видит, либо принимает за своего.
– Что будем делать?
– Пока ничего. Судя по данным разведки, скоро кончится зона их контроля, и тогда они развернутся и уйдут на свою базу.
– А если они нас все-таки видят?
– Запросят позывные.
– И что дальше?
– По обстоятельствам, – неопределенно хмыкнул Владимир Васильевич, после чего резко переменил тему: – Ты голоден?
– Есть немного, – признался Март.
– Тогда дуй на камбуз. Михалыч приготовил праздничный фруктовый пирог в честь возвращения «Бурана» в строй, так что можешь потребовать свою долю.
– Есть, потребовать долю! – весело ответил Колычев и поспешил выполнять приказание.
Михалычем звали кока – низкорослого толстяка, давно служившего у Зимина и славящегося своими кулинарными талантами на весь воздушный флот. Его уже несколько раз пытались переманить на другие корабли, включая флагманский «Цесаревич», но безуспешно.
В примыкавшей к камбузу кают-компании было немноголюдно. В одном конце за столом вольготно устроился Шмелев, время от времени бросавший плотоядные взгляды на Крылова. Судя по всему, доктор чувствовал себя не в своей тарелке, однако просто уйти считал проявлением слабости, а потому с кислым видом ковырялся вилкой в тарелке, ожидая, когда же проклятый «пес режима» уйдет.
– Добрый день, Павел Александрович! – весело поприветствовал его Колычев.
– Здравствуйте, Мартемьян Андреевич, – явно обрадовался ему судовой врач. – Я уж думал, что вы остались в Дальнем.
– Ну уж дудки! – усмехнулся молодой человек. – Теперь меня с корабля даже палкой не выгонят. Особенно с камбуза! Не подскажете, чем тут кормят?
– Простите, я не обратил внимания…
– Яйца пашот с жареной колбасой и пирог, – любезно пояснил со своего места поручик. – Кстати, рекомендую. Ибо и то, и другое превосходно!
– Благодарю за лестный отзыв, ваше благородие, – выкатился из-за переборки Михалыч и тут же обратился к вновь прибывшему: – Желаете подкрепиться, господин пилот?
– За тем и пришел! – с улыбкой отозвался молодой человек, польщенный подобным обращением.
– Нет ничего проще, – благосклонно кивнул кок, и перед Колычевым тут же появилась блестящая никелированная миска, на которой живописно расположились сваренные без скорлупы яйца «в мешочек» [37] в обрамлении хорошенько поджаренных кусочков собственноручно набитых корабельным кулинаром свиных колбасок и салатом из свежих овощей. В придачу к ним полагался большой кусок сладкого пирога и полная кружка свежесваренного кофе.
37
Яйца-пашот – от фр. pochette, «в мешочек».