Пилюли для феи
Шрифт:
– Неверно, - негромко перебил Росс.
– Это не страх ответственности, а боязнь потери, неумения защитить. Учтите в своих выводах, что Рон оборотень. И внесите поправки на их инстинкты: защита территории, собственности, потомства. Помимо этого, корни этого гораздо глубже. Вспомните: его воспитывала одна мать. То есть тут ещё и опасения из разряда: «Что случится с моей семьёй, если я погибну?».
– Х-хорошо, - у Каро снова в горле пересохло.
– Учту. И продолжу, с вашего позволения. Потому что общей картины это не меняет. Когда вы наняли теурга - сирую, убогую, да ещё и тегу - Мастерс по своей привычке взял её под крылышко.
– Не стану, - кивнул Алекс.
– Мне интересно, до чего же вы додумаетесь.
– А тут и думать нечего, - огрызнулась Каро, честно намеревавшаяся выдержать деловой тон до конца.
– Заигрывание в купе с заботой как-то незаметно зашли за ту границу, которую принято называть отношениями. И Мастерс перепугался. Так как, вне зависимости от причин, этих самых отношений он не желает. Кстати, да! Ваша поправка здесь очень к месту! Ещё и защита «своего». Ведь по извращённой оборотнической логике я принадлежу ему.
– Вас это оскорбляет?
– А не должно?
– Каро резко затормозила посередь кабинета, только тут сообразив, что начала-таки расхаживать из угла в угол.
– Многие бы женщине посчитали такое отношение счастьем. Впрочем, это ваше дело. Так какие же выводы?
– А выводы безумно просты! Необходимо объяснить ему: изводиться самому и изводить окружающих не имеет смысла. Никакие любови, которых он боится, здесь рядом не ночевали! Вы абсолютно справедливо заметили вчера, я на чувства неспособна. Значит, с этой стороны ничего не грозит. Остаётся всем успокоится и перестать психовать.
– И как всегда: крушение веры в лучшее, - буркнул Росс.
– Парадоксы женской логики. Хорошо, что она вообще есть.
– Я не понимаю, о чём вы!
– Советую последить за речью. Долго высокий стиль вам поддерживать не удаётся. Сбиваетесь на уличный говор и такие же сравнения. Но ответа на вопрос я так и не получил. Перестать психовать - это, конечно, разумно. Но хотелось бы большей конкретики, что нам делать дальше.
– А вот это уже от вас зависит!
– нагло заявила теург и даже позволила себе ехидную улыбочку.
Она до последнего не знала, пускать ли эти... аргументы в ход. Стыдно было, совестно. Да и страшно. Но Росс-таки успел допечь. В конце концов, любителю препарировать чужие души и чувства стоит самому испытать нечто подобное. Да и ничего страшнее увольнения Курой всё равно не грозило. А оно и так висело над головой палаческим топором. Лучше уж уйти, громко хлопнув дверью.
– И опять мы не нашли взаимопонимания, - холоднокровно подытожил Росс.
– Это в любом случае от меня зависело. Но, как было сказано, хотелось от вас получить...
– Да бросьте!
– отмахнулась вконец распоясавшаяся Каро.
– Ничего вам от меня не нужно. Дела в конторе идут из рук вон. Даже клиентку умудрились потерять и понятия не имеем, где её искать. Лучший друг страдает по собственной глупости. Второй... Как Яте-то назвать? Ну, он к вам порой обращается «учитель», значит, пусть будет учеником. Так вот, ученик ввязался во что-то явно нехорошее - всё чаще стал приходить с избитой физиономией, а дубасят его всё сильнее. Призраки в прямом смысле слова всплывают. И вы снова думаете, что это дело связано с леди Ольгой. Сами понимаете - паранойя одолевает. Но и от мыслей отделаться не можете.
– Мне кажется, вы забываетесь, - тоном, способным остудить лаву, заметил альв.
– Кроме того, ваше последнее предположение далеко от действительности.
– Промахнись я, вы бы не стали оправдываться.
– Откуда такая неожиданная прозорливость?
– Не прозорливость, а умение наблюдать и делать выводы из увиденного, - Курой и сама понимала, что её несёт. Наверное, стоило бы и остановиться. Хотя бы из соображений собственной безопасности. Но от небывалой лёгкости голова кружилась.
– Может, я и не умею быстро соображать, на анализ время требуется. Но спокойно и методично сосчитать, сколько будет дважды два, способна.
– Если даёте себе труд, а утруждаетесь нечасто, - тонко усмехнулся альв.
– Но я так и не понял, к чему была ваша гневная тирада.
– Да к тому, что вам очень, просто до зарезу необходим козёл отпущения! А кого им делать, как не меня? Конечно, увольнение ничего не решит. Зато потом можно будет с полным на то правом мужественно вздыхать и говорить о справедливости тех, кто женщин на работу не берёт.
– Жаль, что сказанное мной до вас не дошло.
– Да дошли они! Заметьте, я ни слова не сказала о вашей неправоте. Более того, во всеуслышание готова признать: во многом, очень многом, вы правы. Но донести правду можно по-разному, и в мешаться тоже можно по-разному. И разрешить ситуацию. Так вот, господин Росс, на мне вы просто сорвались. Дальнейшее же пребывание в «Следе» зависит не от моих усилий, а от ваших с Мастерсом настроений!
– А ваша готовность нести ответственность за собственные поступки?
– И что с ней? Или вы намекаете на то, что я этого не умею? Что ж, и тут вынуждена согласиться - не умею. Но учусь. Я полностью осознаю: угроза увольнения без рекомендаций близка, как никогда. Но лучше так, чем становится козлом... козой отпущения для всяких истеря... нервничающих мужчин. Да, ещё одно, напоследок!
– голова кружилась всё сильнее. Ощущение очень походило на то, когда её Рон напоил. А вот эйфория, пожалуй, была сильнее.
– Вы правы и в том, что воспитание в приюте накладывает свой отпечаток. И его следует учитывать при оценке собственных возможностей и действий. Так же как и инстинкты оборотня вместе с благоприобретёнными привычками. И воспитание аристократа, к слову сказать. Альв не перестаёт быть альвом, не так ли, лорд Александр?
Курой выпрямилась. Оказывается, она успела обеими руками опереться о стол, да ещё и нависала над управляющим, вопя практически ему в физиономию. Седьмой! Ведь так хотелось оставаться спокойной...
– Вот теперь я изложила абсолютно всё выводы. Решение за вами, господин Росс.
Каро изобразила книксен и, гордо выпрямив спину, покинула кабинет. Даже дверью не шарахнула. А на Рона с Яте, стоявших в приёмной с вытянувшимися физиономиями, лишь глянула мельком.
***
Маленький коттедж на Вишнёвой улице ничуть не изменился. И ни смотря на осевшие от талой травы сугробы, Алексу по-прежнему казалось, что воздух пахнет розами - меленькими белыми очень скромными цветами. С одуряющим запахом, от которого голова кружится. А иногда - действительно очень и очень нечасто - начинает мучительно ломить виски. Вот как сейчас.