Пилюля
Шрифт:
Здесь ничего не изменилось: вот старая одежда Сани, а вот халат, что он надел после ванной, а вот шахматы, которые он попросил внизу у бармена. Попросил и не вернул. Книга, детектив, который они читали и который Рита очень ругала. А вот кейс, полный денег, и в одном из кармашков маленькая блестящая флэшка.
«Когда найду Саню, пусть сам решает, что со всем этим делать. И Кастро, наверное, тоже должен решить. И я. Мы все имеем право голоса. Но мне этого права не надо. Я сделаю так, как захочет Саня. Мой голос у него, значит, решать все равно ему. Только почему же ты не вернулся, Саша? Родной мой человек!
Рита долго не выходила из номера. Она приняла ванну, в которой совсем недавно лежал он, надела его халат. Она всматривалась в зеркало, надеясь уловить в нем сохранившееся отражение любимого.
Вернулась к себе так же через балкон, кинула кейс под диван и отправилась на поиски злосчастного дерева, под которым их угораздило так не вовремя оказаться. Не нашла. Только к обеду следующего дня добралась до места, откуда потом каждое утро будет начинать свои поиски. Перечитала прессу за последние три дня, обошла больницы, отели, заходила в дома, расположенные неподалеку от места, куда ударила молния. Надеялась, что хоть кто-то что-то видел, слышал. Ждала любой подсказки.
«В город многие приходят, – говорили ей. – Раненого могли подобрать и забрать к себе. Здесь сто деревень в округе. Тут живут индусы, почти все работают в городе. Северней живут китайцы, ближе к нам земледельцы, дальше, у самого моря, рыбаки».
Девушке рассказали про старого китайца, несколько дней назад тащившего на себе раненого мужчину. Рита стала спрашивать у торговцев. Торговка рыбой, пожилая женщина, с сильно выпирающими верхними зубами, рассказала о том, что человек, похожий по описанию, недавно появился в их деревне. «Но это сын мудрого Хуши, – говорила она. – За три дня из грудного малыша он превратился в мужчину. Я видела его пеленки. Муж рассказывал: руки и ноги мальчика росли у него на глазах. Так быстро, что одежда рвалась. В нем было слишком много жизни. Чтобы за день не постарел, мудрый Хуши ослабил его змеиным ядом и крысиными лапками. Мой сын ловил ему крыс», – подытожила она с гордостью.
На следующий день Рита отправилась в деревню мудрого Хуши. Старик не пустил ее во двор, сказал, что никакого Сани не знает.
– У меня год гостит племянник, но сейчас его нет, – сказал старик. – По четным дням он работает в городе: чинит часы. Если хочешь найти его, зайди на главной улице в лавку Магараджа, он расскажет, как найти кривоногого европейца, так называют моего племянника, – улыбаясь, пояснял он.
– Мой не кривоногий, – возразила Рита. – А мне рассказывали, у вас родился сын. А еще я знаю, что Саню нес какой-то китаец.
– Китайцев много. Очень много, – качал головой Хуши.
В это время по улице шел местный сумасшедший. Парень потерял рассудок еще в детстве, когда его унесло на три дня в море на самодельном плотике.
– А вот и мой сын, – старик показал на сумасшедшего, позвал: – Вей!
Юноша подошел, мудрый схватил его за руку. Парень хотел вырваться, но старик схватил его за ухо другой рукой. – Где шляешься?! Признавайся, что ты сделал
– А-а-а-а… Ууу… – жалобно завыл сумасшедший.
– Не бейте! Не бейте его, – взмолилась девушка. – Это не он. Я же вижу, что это не он.
– Не знаю, – ворчал старик. – Но если он будет приходить к вам, зовите меня. – Он откланялся и погнал беднягу пинками в дом. – Я сделал ему полезную настойку. Не хотите зайти в дом? Я сварю ему еще, а этой он поделится.
– Нет, спасибо, – отказалась Рита.
«Как все запутано, – думала она, провожая взглядом старика и безумца. – Как дико. Похоже, дед действительно отпаивает мальчика настойкой из крысиных лапок».
Девушка ушла. Старик, выглядывая из-за угла, прищурившись, долго провожал ее взглядом. Сумасшедший мальчик сидел у его ног, подняв вверх лицо, и корчил солнцу рожицы.
Хуши сказал: «Возле дома я нарисовал круг и ходил по нему. Я потратил на это весь день, чтобы как другие не потратить на это жизнь»
Рита не прекращала поисков. Она уходила ранним утром и возвращалась под вечер. Вадим ей не помогал. За четыре дня, что они провели в отеле, он успел перезнакомиться со всеми гостями и прислугой. Как первые, так и вторые не были в восторге от приставучего русского, увлекающегося спиртным и скупым на чаевые. Таким же был его новый знакомый Николай, приехавший сюда вместе с женой Тамарой днем раньше. Вадим с этой парой быстро нашел общий язык, и они все дни напролет пили, играли в карты и ругали местных.
Николай здесь был не впервые. К нему было особое отношение. Перед этим толстяком заискивали горничные, менеджеры отеля и отдыхающие независимо от возраста, статуса и годового дохода. «Богат, как арабский шейх, – говорили про него, и всегда добавляли: – Скуп, как бомбейские сутенеры». Единственное, на что не жалел денег богач из России, это на украшения для своей жены. Тамара была увешана драгоценными камнями, как новогодняя елка игрушками.
«Это надежнее любого банка. Бойтесь эту женщину. Драгоценности и то, к чему они подцеплены, мое самое выгодное приобретение», – часто повторял Николай.
Он был пресыщен жизнью. Бизнес катился по накатанной колее, и все свое время он тратил на поиск новых ощущений.
Вечерело, новые знакомые сидели на краю бассейна, опустив ноги в воду. Между ними стояла бутылка водки, две рюмки, солонка и тарелка с нарезанными помидорами. В руках у них было по удочке. В воде темнели спины огромных тупомордых рыб.
– … а слабо прыгнуть с парашютом, победить в гонках, в какой-нибудь «Формуле-1»? – спросил Вадим, поднял свою рюмку и, не предлагая соседу, выпил, закусив помидором.
– Было, – равнодушно ответил Николай.
– Казино и ставка миллион? – предложил Вадим.
– Ааа… – скривив лицо, вяло отмахнулся толстяк.
Вадим снова наполнил свою рюмку, опрокинул в рот, крякнул, но закусывать не стал.
– Наркотики не пробовал?
Лицо Николая опять скривилось, он фыркнул и высунул на секунду широкий белесый язык.
Вадим отложил удочку в сторону.
– Не клюет ни черта! Может, им хлеб не нравится? Может, прикормить? Давай скажем, чтобы жмыха подсолнечника принесли.