Пилюля
Шрифт:
– Ты за это ответишь!
– Что случилось? – услышал Саня за спиной испуганный голос Риты.
– Поссорились, – подмигнув ей, сказал он.
– Зачем ты его ударил?
– Нищета лютует, – все так же лежа на боку, с ухмылкой произнес Вадим. К нему подбежала Тамара и, помогая подняться, причитала:
– Вадимчик! Вадимчик, да что же это такое! Зачем тут эти драки?!
– Драки – мужицкое занятие, – медленно вставая, произнес он. – Это классовая борьба.
Рита взяла Саню за руку и потянула за собой.
– Пойдем.
– Угу, – согласился Саня, покорно следуя за ней. – Есть хочется.
– Сейчас-сейчас, я сама, знаешь, как проголодалась. – Снова посмотрела на него влюбленными глазами. – Видел, как на тебя Тамарка глазела? Ничего ты не видел… А она баба красивая… Смотри мне…
Вадим отмахнулся от протянутой Тамаркой руки и поднялся сам. Затем поднял за спинку упавший стул.
– Если бы не ваше присутствие, – сказал он, глядя на жену Николая и возвращающихся к столу игроков, – я бы его тут сейчас порвал. – Достал из кармана платок и приложил к распухшей губе. – Ему очень повезло, что здесь есть люди, чье достоинство я не могу оскорбить склоками и драками.
Он сел на стул, потрогал зуб.
– Шатается, кажется.
– Больно? – присаживаясь напротив, участливо спросила Тамара.
– Подлец, исподтишка меня ударил, – теперь трогая зуб языком, объяснял Вадим. – А так хрен бы я упал. Закопал бы под этим столом. Сволота! Он быстро слинял. Ничего, я ему сделаю! Я в долгу не останусь.
– Он же тебя сначала ладонью ударил, – напомнил Николай.
– Кулаком! – недовольно возразил Вадим. – Видишь, зуб шатается.
– А мне показалось…
– Я не понял, ты вообще за кого?! Может, давай позовем его сюда?! Мы же так любим все грязное, дешевое и тупое! Душу этому быдлу раскроем. Давай, зови! – кипятился Вадим. Потом схватил карты и швырнул их в сторону Николая. – Иди в карты с ним поиграй. Разбуди ночью, сгоняй с ним в казино!
– Ну, не сердись, не сердись, – пошел на мировую Николай. – Дался он мне. Ты мой друг. Просто показалось…
– Замолчи, – потребовал Вадим и посмотрел вслед уходящей паре. – В номер пошли. Я знаю, зачем они туда пошли. Знаю, – и опустив голову, закрыл глаза ладонью.
Хуши сказал: «Приятные неожиданности чаще случаются с теми, кто не умеет прогнозировать: они всего лишь предпосылки закономерных неудач»
Ночь была тихая. Легкий ветерок пробивался в комнату сквозь кружевную занавеску. Влюбленные нагишом лежали на широкой кровати, наслаждаясь прохладой. Рита сжимала пальцами Санино плечо, рука любимого нежно ласкала полусферы ее упругих ягодиц.
– Остановись, мгновенье, – прошептала девушка, – ты прекрасно!
– А наши учатся, – улыбаясь, прошептал
– Мучатся, – улыбнулась Рита. – Скучаешь по институту?
– По тебе больше, – произнес он, поцеловав ее в мочку уха. – Ничего, наверстаем.
– Наверстаем, – согласилась она. – Дождемся Кубинца и поедем домой, – да? И будем наверстывать.
– Да, я тоже так думаю. Надо его дождаться.
– Что ты хочешь делать с флэшкой? Оставишь себе?
Саня пожал плечами, понюхал ее губы.
– Вином пахнешь… Вкусное вино нам принесли. Хочешь еще?
Девушка чуть отодвинулась.
– Налей.
Саня поднялся, подошел к столику, разлил по бокалам остатки немного терпкого, но, как ему показалось, приятного «Cloudy Вау».
– Нравятся цветы? – зацепил как бы ненароком один из цветков стоящего в вазе букета.
– Обожаю такие цветы.
– Полчаса собирал букет. Замучил бедных цветочниц. Нет, говорю, эти на мою Риту не похожи. И это не она… И это не она… А вот это…
– Она!
– Она, – подтвердил Саня, присаживаясь на край кровати. – Держи, – протянул Рите бокал с вином.
Девушка взяла и сделала глоток.
– Я не знаю, что делать с этой флэшкой, – признался Саня. – За тобой следили. Они явно про нее знают. Теперь не отстанут. Придется отдать, наверное. Что еще Грин скажет.
– А я никогда не называю его Грином. Кастро и Кастро. Хочешь, буду называть, как ты?
Саня усмехнулся.
– Называй, как тебе удобно.
Рита протянула к нему руки.
– Я соскучилась, иди ко мне.
Влюбленные снова обнялись.
– Я так мало о тебе знаю, – прошептала она. – Расскажи мне что-нибудь. Ты помнишь своих родителей?
– Да, очень хорошо помню, хоть мне и было всего три года. Папа… У него было такое, немного вытянутое лицо, и борода… Помню, такая колючая-колючая борода была. У него были широкие плечи, хотя… про плечи: наверное, просто фотографию вспоминаю.
– Год назад ты похоронил свою бабушку?
– Да. Бабу Анюту. Я жил с ней с десяти лет. Кроме меня у нее никого не было. Муж от нее ушел. Жестокий был человек, избивал ее. А она такая нежная, хрупкая. Очень красивая была в молодости. Муж ревновал ее. Как можно поднять руку на женщину?
Рита пожала плечами. Саня улыбнулся любимой, продолжил:
– А она его все равно любила. Даже больше чем детей. У нее было два сына и дочка – моя мама. Старший, Михаил, очень был способный, но такой хулиганистый мальчик. В четырнадцать лет он говорил на шести языках. Но все время попадал в какие-то истории. Выменивал у солдат, охранявших армейские склады, снаряды, мины противотанковые и разбирал их – хотел изобрести сверхмощную бомбу. Вынес этого добра на какую-то астрономическую сумму. Когда узнали, скандал был жуткий. Потом узнали, что он фальшивые доллары печатает. Хотел подорвать американскую экономику. Драчун был. Из-за девушки подрался с каким-то пьяным офицером.