Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919)

Хазан Владимир

Находившийся на полуконспиративном положении Рутенберг, познакомившись с А. Кулишовой и Ф. Турати, проникся к ним глубоким доверием. В письме В.Л. Бурцеву от 27 марта 1909 г., приглашая того к себе в Милан, он писал:

На всякий случай, можете разыскать меня и через г-жу Кулишову – жену Турати ⁸.

Годы спустя, в преддверии заседания Лиги Наций, где должен был обсуждаться вопрос о британском мандате на Палестину, Рутенберг, которому стала известна позиция Италии, намеревавшейся выторговывать у Британии свой «барыш» за поддержку этого решения, обратился 20 декабря 1921 г. к А.М. Кулишовой со следующим письмом (печатается по копии, хранящейся в RA):

Милая Анна Михайловна!

Важная просьба к Вам:

В заседании Лиги Наций 10-го января <1922> будет рассматриваться вопрос предоставления Англии

Мандата на Палестину. По имеющимся у меня сведениям, представители Италии до сих пор мешали этому, желая что-то выторговать у Англии за это признание.

Отсутствие Мандата, т. е. окончательно установившегося правительства и его политики, является источником беспорядков в стране. Беспорядки мешают притоку средств, необходимых для экономического развития страны и доставления работы приезжающим эмигрантам. Несмотря на исключительно важные полученные мною концессии, я встречаю серьезные затруднения в финансировании их до утверждения Мандата. Отрицательные результаты этого заседанья значительно важнее и серьезнее, чем тот или другой случайный дипломат может оценить. Если спокойная и продуктивная работа в Палестине не начнется возможно скорее, косвенным путем и Италия заплатит за это очень дорого.

Вы и Турати можете оказать незаменимую услугу. Надо срочно добиться от правительства категорических инструкций итальянским делегатам на ближайшем заседании Лиги Наций требовать утверждения Мандата Англии на Палестину.

Хотел поехать сам повидаться с Вами и Турати по этому поводу и если надо с председателем Совета министров. Но осмотревший меня доктор утверждает, что если не выйду из упряжки хоть на ближайшие 2–3 недели, мое сердце станет еще большим, чем сейчас.<…>

Сердечный Вам обоим привет.

Ваш П. Рутенберг

Но – вернемся на десять лет назад в Италию. Как было сказано, именно через Рутенберга Кулишова была приобщена к итало-русскому издательскому проекту. В ответ на письмо Горького привлечь к редактированию переводов русских писателей на итальянский язык Сибиллу Алерамо ¹⁹Рутенберг 3 мая 1911 г. сообщал ему:

Виделся с Анной Михайловной Кулишовой относит<ельно> издательства. Она охотно примет участие в нем. Она усиленно рекомендует обратить внимание на научно-популярные книжки, которые, по ее мнению, будут иметь успех здесь. Против редакторства Сибиллы Алерамо ничего не имеет, но думает, что судить о ней как о художнице трудно по единственному ее роману, и то, вероятно, выправленному лицом, ей теперь посторонним. Анна Мих<айловна> подумает и предложит другого кого-ниб<удь> – литератора более компетентного ²⁰. Она же соберет и некоторые данные чисто технические, касающиеся самого издания. Кое-какие сведения я уже собрал – русские авторы, напечатанные на итал<ьянском> языке, стоимость печати, бумага и пр<очее>.

Когда наберется достаточно материалу, составлю смету и общий проект дела ²¹.

В письме, отправленном Горькому на следующий день, 4 мая 1911 г., Рутенберг информировал:

Из намеченной Вами серии уже изданы: «оКазакио», <«>Тарас Бульбао», «оСорочинская ярмаркао». Это по имеющимся у меня каталогам. Изданы прилично, так что новое издание было бы невыгодно, по-моему.

Список передам Анне Михайловне <Кулишовой>. «Губернатора» тоже; до моего отъезда он будет сдан в перевод ²².

Речь идет о повести И.С. Сургучева (1881–1956) «Губернатор», вышедшей в 39-й книжке сборников т-ва «Знание». Как и сам автор, повесть пользовалась благорасположением Горького, который отзывался о ней несколько раз, и неизменно высоко, в том числе в письмах к самому Сургучеву (см. горьковские письма к нему за 1911–1912 гг. в: Горький 1997-(2007), IX, X – по указателю имен и названий). Так, сообщая автору в письме от 20 декабря 1911 (2 января 1912) г., что он прочитал конец повести и «отправил рукопись обратно Миролюбову» ²³, Горький, в частности, писал:

Мне кажется – Вы написали весьма значительную вещь и несомненно, что Вы большой поэт, дай Вам Боже сил, здоровья и желаний! Еще раз скажу – человечно написано, матерински мягко, вдумчиво, и мне жаль, что я читал эту повесть с антрактами по две недели (Горький 1997-(2006), IX: 210-11) ²⁴.

Судя по всему, перевод «Губернатора» на итальянский язык осуществлен не был, как и сама идея совместного итало-русского издательского проекта заметного следа в истории не оставила, однако эпизод этот несомненно заслуживает упоминания с точки зрения восстановления полноценной биографии бывшего деятеля революционного террора, которому крупнейший русский писатель писал в одном из писем (от 3 (16) мая 1911 г.):

Убедительно советую

Вам – делайте то дело, которое можете и умеете делать, делайте его всегда, памятуя [важное историческое значение этой работы] важную для России цель, историческое значение этой работы (Горький 1997-(2007), IX: 37).

Окончательно итало-русское издательство, носившее характер совместного предприятия с Обществом итальянских писателей, было сформировано в марте 1913 г. Современная исследовательница пишет по этому поводу:

Итало-русское издательство было окончательно сформировано совместно с Обществом итальянских писателей в марте 1913 г. Это было начало практического осуществления широкой программы деятельности созданного тогда же Русско-итальянского общества для взаимного ознакомления обоих народов с жизнью, бытом и литературой России и Италии (Ковальская 1972: 106).

Рутенберг продолжал играть в этом предприятии одну из «первых скрипок» ²⁵, занимаясь издательской деятельностью вплоть до Первой мировой войны. По всей видимости, именно в этом издательстве он планировал напечатать в переводе на итальянский язык появившийся незадолго до этого отдельной книжкой роман Савинкова «То, чего не было» (1914). 9 сентября 1914 г. он писал автору:

Говорил недавно с Кулишовой о твоем романе, дал ей прочесть. Старухе оченьпонравилось. Знаю, что тебе будет приятно узнать это, и рад поэтому сообщить ²⁶.

Однако Первая мировая война не позволила воплотить этот замысел, как и вообще резко изменила характер деятельности Рутенберга и его жизненные планы.

«Я действительно неисправим»

Перескакивая в другую эпоху (к Италии мы еще вернемся в следующей главе), следует сказать, что отношения с Горьким не прерывались и после того, как Рутенберг осенью 1919 г. поселился в Эрец-Исраэль и стал во главе электрической компании. Они вели, пусть и не очень оживленную, переписку, и главное – интерес друг к другу с годами не только не угасал, но даже способствовал еще более крепкой дружбе. Судя по эпистолярию, отложившемуся в RA,Рутенберг несколько раз навещал Горького в Сорренто. В уже цитировавшемся выше письме Горькому из Лондона от 18 марта 1925 г., где он рассказывал о переиздании П.Е. Щеголевым ДГ, Рутенберг писал:

Только на днях узнал, что Вы живете в Sorrento. Очень хотел бы Вас видеть. Дней через 8-10 возвращаюсь в Палестину. Может быть, смогу поехать через Неаполь и остановиться у Вас на несколько часов. Сообщите, можно ли Вас видеть. Всего Вам наилучшего. П. Рутенберг.

В тот раз, однако, Рутенберг к Горькому не попал. Находясь на обратном пути из Англии в Палестину в Марселе, он сообщал ему 3 апреля:

Освободился в Лондоне за Ычаса до отхода поезда, и пришлось поехать этим путем. Ближайшим. Должен торопиться обратно в Палестину. Как ни стараюсь, а глупому слову «должен» до сих пор не разучился. В конце июня должен (опять «должен») быть опять в Европе. Постараюсь поехать через Неаполь. Очень хочу Вас видеть. <…>

Всего Вам хорошего, Алексей Максимович. Я действительно неисправим. Трудно это. Всюду и всегда. Но стоит. Результат всюду, всегда, всему и всем как будто один… Но все-таки лучше, чем быть стервятником. В жизни всякий по-своему с ума сходит. Предпочитаю мое помешательство другим.

Именно Рутенберг сообщил соррентийский адрес Горького палестинскому русскоязычному прозаику А. Высоцкому ²⁷, давнему горьковскому знакомому. В RAхранится записка А. Высоцкого Рутенбергу следующего содержания:

Милостивый Государь Г-н Рутенберг!

Мше Розова ²⁸сказала мне, что М. Горький просил Вас передать мне, чтобы я ему написал (?). Но я не знаю его теперешнего адреса. Очень прошу Вас сообщить мне адрес Горького. Заранее благодарю Вас.

С почтением, Dr. А. Высоцкий

Адрес мой:

Tel Aviv

Dr. A. Wissotzky

1925. 6. V.

На записке рукой Рутенберга написан горьковский адрес:

Signor Alessio Peshkoff

Villa Massa

Sorento

Italy

По всей видимости, просьба Горького и вызванные ею поиски его итальянского адреса были как-то связаны с очерком Высоцкого «В Палестине», который как раз в это время был напечатан в горьковском журнале «Беседа» (1925. № 5. С. 122–59).

После смерти Л.Б. Красина (1870–1926), советского государственного деятеля, наркома торговли и промышленности (1918), наркома путей сообщения (1919), с 1920 г. – наркома внешней торговли (одновременно полпреда и торгпреда в Англии, а с 1924 г. и во Франции), которого Рутенберг хорошо знал лично, он с грустью писал Горькому 15 декабря 1926 г. (RA,копия):