Pink Floyd. Кирпич к кирпичу
Шрифт:
Мама вырывается из стены, как лопающийся нарыв. Она летит, как пикирующий бомбардировщик, на спасение Пинка. Превратившись в пару гигантских губ, она всасывает его и, став большой подушкой, трансформируется в саму себя, прижимая его к себе. Когда она заканчивает показания, ее руки превращаются в стену.
Судья-червь встает над Пинком и разражается тирадой. Мы видим, что он — огромная задница на ногах, носящая парик судьи. Тяжело прохаживаясь задом наперед, он приближается к Пинку, который теперь так прочно огорожен стеной, что лежит на дне цилиндра, составленного из его собственных умозаключений о самом себе. Судья садится на цилиндр,
Пение хора «Снести стену!» достигает крещендо, и стены начинают рушиться. Падает стена из картонных кирпичей на концерте, падает мультипликационный стадион, маски сторонников Пинка-диктатора лопаются и распадаются. Сцена фашистского сборища трескается и разваливается. Много пыли и дыма.
OUT SIDE THE WALL [6] .
Фэнзин «The Amazing Pudding» 55, июнь 1992 г.
ИНТЕРВЬЮ О ФИЛЬМЕ «THE WALL»
6
Пустое место оставлено для импровизации? — npuм. «The Amazing Pudding».
ДЖИМ ЛЭДД, американский диск-жокей: Используя свое собственное воображение в качестве экрана для просмотра, я прошу вас притушить свет, закрыть глаза и приготовиться к воображаемому приключению. Мы встретимся с четырьмя людьми, несущими ответственность за этот фильм: режиссером Аланом Паркером, исполнителем главной роли Бобом Гелдофом, мультипликатором Джеральдом Скарфом и нашим первым гостем Роджером Уотерсом. И альбом, и фильм родились в его воображении, Роджер прошел все стадии производства от написания киносценария до окончательного монтажа. Когда ты впервые решил делать фильм?
РОДЖЕР УОТЕРС: С самого начала. С 1978 года… именно в это время была сделана черновая запись. Я считал, что на этом материале должен быть снят фильм, я шел к нему годами. Я пытался, если хочешь знать, найти способ, как сделать такой концерт, чтобы нас там не было. У меня возникла идея: мы должны выступать в кинотеатрах и использовать их экраны, и то, что ты видишь на концертах — круглые экраны, проекция изображения, стена и прочее, это результат тех идей.
ДЖИМ ЛЭДД: Как по-твоему, изменилась ли хоть сколько-нибудь общая идея альбома в кинофильме?
РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, идея не изменилась; просто первоначальная история гораздо подробнее. Фильм может расстроить некоторых людей, которые хорошо знают альбом и которые развили на основе альбома собственные идеи. Они могут обнаружить, что ошибались в интерпретации, хотя цель создания концептуального альбома до некоторой степени как раз и заключалась в том, чтобы слушатель мог подразумевать все, что хочет. Но то, что подразумевал в альбоме я, — полностью показано в фильме.
ДЖИМ ЛЭДД: Джеральд Скаф много лет работал политическим карикатуристом в лондонской «Times». Его талант также был выражен в скульптуре, и он дважды делал обложки для журнала «Time». Американцам он известен своим оформлением альбома «The Wall» и экстраординарными мультипликационными видеорядами на концерте. Многие из этих анимаций будут использованы в фильме.
Он также несет ответственность за оформление декораций, как и за карикатурные изображения учителя, жены Пинка, его матери,
ДЖЕРАЛЬД СКАРФ: Самым трудным персонажем был Пинк. Как я полагал, Пинк — это нежная душа человека, скрытая стеной и постоянно ранимая событиями, происходящими в жизни. В произведении Роджера мать причиняет ему боль, учитель причиняет ему боль, жена причиняет ему боль… и каждый из них является кирпичом или несколькими кирпичами в строящейся стене.
Поэтому я начал с Пинка, и в итоге он стал беспомощной маленькой розовой куклой — почти голой креветкой. Если ты снял панцирь с креветки, то внутри она нежная и беззащитная — поэтому, я думаю, таким образом Пинк символизирует все то, что есть во всех нас.
ДЖИМ ЛЭДД: Главную мужскую роль играет музыкант Боб Гелдоф…
БОБ ГЕЛДОФ: Я играю персонажа, которого по сценарию зовут Пинк. Это история о нем и о том, что происходит с ним; вероятно, имеется в виду «рядовой человек». Полагаю, смысл в том, что в конечном счете ты сам строишь стены вокруг себя. С тобой происходят события, которые строят стену, но большая часть стены — это ты сам. Главный герой рождается в войну, когда погиб его отец, он остается один, не считая мамы, и проходит через всю ту дрянь, через которую проходят все, — в итоге он ломается и не может функционировать.
ДЖИМ ЛЭДД: Наш четвертый гость — режиссер фильма Алан Паркер. Я думаю, простого перечисления некоторых его последних работ будет достаточно для представления этого талантливого кинематографиста. Это фильмы: «Bugsy Malone» («Багси Мэлоун»), «Midnight Express» («Полуночный экспресс»), «Fame» («Слава») и «Shoot the Moon» («Пристрелить Луну»).
АЛАН ПАРКЕР: Думаю, мы все сооружаем барьеры вокруг себя; многие из нас обладают чувствами, которые мы иногда не можем выразить. Я думаю, в этом отношении Роджер очень отличается от меня. Он предложил весьма широкую тему о современном обществе и жизни, в которой мы все имеем проблемы в общении друг с другом, жизни, в которой мы сооружаем стены. [7]
7
И очень вкусная! — Прим. «The Amazing Pudding».
Полагаю, я всегда хотел рассказать немножко больше, чем просто личную историю. Разумеется, нам было не обойтись без того человека в гостиничном номере, рожденного личностью Роджера. Но если бы это был только жизненный опыт Роджера, это было бы несколько узко, и то, что мы попытались сделать, расширило его до уровня каждого. Однако с точки зрения поколения, которое мы представляем… мы одного возраста и сходимся в том, что значила Вторая мировая война для людей в этой стране и особенно для послевоенного поколения.
ДЖИМ ЛЭДД: Фильм включает в себя три основных временных периода — Вторая мировая война, детство маленького Пинка и затем настоящее время. Правильно?
РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, не совсем. Вторая мировая война — это часть его детства, если хочешь знать, время, когда он родился. Поэтому она неотделима от его детства — от времени, когда он родился. Так случилось, что в это же время убили его отца. Потом другие сцены — это не сегодняшний день. Они о 1975 годе. Но, я думаю, последующие шесть лет чертовски отличались — ну, во всяком случае, в моей жизни. Может быть, ты не жил вовсе после 1975 года, Джим?