Пионер гипнотизёр спасает СССР
Шрифт:
Вся эта ситуация была какой-то странной и дикой для меня, поэтому я взглянув на них, максимально напряг внутренние силы и со всем возможным убеждением произнёс: “С этого момента, вы перестанете заниматься мелким хулиганством, а приложите все силы на то, чтобы стать образцовыми членами общества и соответствовать общественным ожиданиям”.
Отведя рукой перегородившую мне дорогу палку, я зашёл в подъезд, оставив за спиной ошарашенных бабок. Поднимаясь по ступенькам я неожиданно почувствовал что по подбородку у меня что-то течёт. Вытерев его я увидел кровь на руке — похоже я опять перенапрягся, ну да ладно, думаю мне нужно просто больше практики. Конечно это не очень этично менять сознание людей, но гораздо хуже приставать к незнакомым людям и учинять им допрос!
“Я
Лейтенант Ёлкин Роман Аркадьевич, сидя за рабочим столом в своём кабинете, устало отбросил в сторону только что прочитанный лист. Похоже весеннее обострение ещё не закончилось, мало того что его информатор по кличке “Флакон”, на очередную встречу явился бритый, трезвый, в костюме, так ещё и заявил что, записался на учебные курсы, бросил пить, и теперь не сможет передавать ему информацию полученную из слухов циркулирующих в питейных заведениях.
Конечно всё это ерунда, и он скоро сорвётся, ну а пока надо думать как выполнить план по раскрытию правонарушений. Но так ничего и не придумав, он убрал все бумаги со стола в соответствующие папки и заперев кабинет отправился домой.
Глава 6
Дверь квартиры одноклассницы мне открыл её брат. Глядя на него я заподозрил неладное — в консоли тут же выскочила подсказка: “Он пьяный”. Это было странно, я ведь давал ему установку не употреблять психоактивных веществ. Необходимо как можно скорее выяснить пределы работы собственной способности к убеждению людей — почему на одних она действует, а на других нет, и почему если подействовала, то на разных людях она действует разное время.
Покачиваясь он, некоторое время, смотрел на меня мутным взглядом, а потом расплылся в широкой улыбке: “А это ты! Проходи!”.
Я осторожно зашёл внутрь протискиваясь мимо немного посторонившегося мужчины, мало ли что ему взбредёт в голову. И мои подозрения оказались не напрасными. Не успел я снять обувь, как он приобнял меня и начал пространственно разглагольствовать
— Ты парень неплохой. Хоть к моей сеструхе ходишь, но я тебе грозить не буду. Ты на кореше моего похож. Он меня знаешь из каких мясорубок вытаскивал! Он парень, что надо. Жаль контактов его найти не могу…никто из наших его не помнит… Но я обязательно его найду!
Тут похоже моя вина — слишком сильную создал закладку у него в рассудке, надеюсь со временем эффект ослабнет.
Я осторожно освободился от его рук и внимательно заглянув ему в глаза сделал ещё одну попытку внушения.
— Употреблять алкоголь недостойно! Пьют только ни к чему негодные люди! Алкоголь яд — не принимай его. Найди работу, добейся успеха. Будь достойным воином!
Судя по тому как остекленел его взгляд, на этот раз мне удалось повлиять на него. Это странно, но пока рано делать какие-либо выводы. Пока буду продолжать осторожные эксперименты. Правда с осторожностью у меня какая-то беда — постоянно поддаюсь эмоциям и начинаю влиять на других людей. Непонятно в чём тут дело, то ли на меня влияет сознание реципиента, то ли непривычная гормональная активность. В любом случае надо выбрать время и заняться этим вопросом, а то боюсь, могу раскрыть себя, сорвавшись в очередной раз.
Пройдя мимо продолжающего стоять в ступоре молодого человека, я подошёл к двери в комнату одноклассницы. Постучавшись я дождался разрешения войти и зашёл внутрь. Синицина сидела за столом и кажется делала домашнее задание. Увидеть меня она явно не ожидала, так как была в довольно затрапезном виде — стоптанные тапочки, какой-то застиранный ситцевый халатик, через который немного просвечивало белое девичье тело. Заметив
— Даня… А ты чего пришёл? — немного растерянно произнесла она.
— Ты последнее время сама не своя, вот решил проверить тебя, — начал говорить я, подходя ближе к ней, — Да и узнать как дела у тебя с братом.
— Как дела у Паши? Да толком ничего и не изменилось, — тут она странно на меня посмотрела, — знаешь мне почему-то снятся странные сны…
Я подошёл к девушке уже плотную, и прервал её, приложив указательный палец к её губам.
— Тсс… я всё понимаю… весна, у тебя могут возникать странные мысли, — я намеренно не смотрел ей в глаза и не задействовал свою внутреннюю силу (негоже всех вокруг себя делать послушными марионетками). Поэтому просто продолжил проникновенно вещать, — если у тебя возникают недостойные высокого звания советского пионера, мысли и желания, то следует сублимировать их в другое дело. Например, в учёбу. Продолжай усердно учиться, помогай другим (например мне), и сама не заметишь как всё пройдёт.
Мои мысли в тот момент были конечно совсем другими: “следует в ближайшее время прекратить вмешательство в рассудок Кати, а то она может сломаться. И так уже какими-то странными глазами смотрит на меня и почему-то облизывает мой палец прижатый к её губам”.
Резко отступив он неё на пару шагов, чем, казалось, смешал ей мысли, от чего она словно опомнившись густо покраснела. Я старательно не замечая её смущения, принялся убеждать её в том что и с ней и с её братом всё будет хорошо. Для неё сейчас на первом месте должна быть учёба, и помощь одноклассникам в моём лице. А с братом всё наладится, я в этом уверен. Поговорив с ней в таком ключе несколько минут я попрощался и отправился обратно. В дверях квартиры я столкнулся с Павлом, который явно посвежел — ополоснулся, побрился и надел выглаженный мундир с несколькими блестящими штуковинами. В принципе я и без подсказки из консоли догадался что это боевые награды.
— Пойду в горисполком, — сообщил он мне, — Мне обещали выделить жильё, а то всё родителей и сестру стесняю. Я с них выбью всё что мне положено! — он воинственно погрозил кулаком куда-то вверх.
— Можно мне с тобой? — поинтересовался я. Интересно поглядеть, почему воину пострадавшему в войне, такое странное отношение. Может он сообщил мне не совсем точную информацию?
— Ну охота тащиться туда, так, пожалуйста…
Вместе с ним мы преодолели не самый близкий путь на общественном транспорте (такие забавные металлические коробки в которых, местные, толпой перемещаются с места на место). Но больше всего поразило отношение окружающих к моему спутнику — большинство отворачивались и старались не смотреть на него, нет конечно несколько человек помогли зайти и выйти из этого самого “троллейбуса” (причём судя по конструкции выходной группы конструктор не предполагал что ей может воспользоваться человек с ограниченными физическими возможностями — то ли тут такие ужасная редкость, то ли я опять чего-то не понимаю), другие уступали сидячее место, но больше всего меня поразила реакция одной из престарелых женщин. Она увидев знак воинской доблести на форме Павла строго его отчитала, за бахвальство купленной боевой наградой. Припечатав что он “ничего не может знать про войну” — всё это было странно. Павел точно участвовал в боевых столкновениях, память невозможно подделать, это я знал твёрдо, но почему некоторые граждане не знают об идущем военном конфликте? Чем дольше я тут нахожусь, тем больше у меня возникает вопросов и тем больше мне хочется вмешаться в текущий порядок.
Попасть в административное здание не составило никакого труда, Павел просто показал дежурившему на входе стражу порядка свои документы, а на мой счёт просто бросил короткое “он со мной”. Судя по отношению к безопасности, местные не сталкивались с достаточно напряжённой социальной обстановкой.
Внутри, Павел несколько раз заглядывал в разные кабинеты, уточняя к кому обратиться по поводу своего вопроса. Но чиновники и административные служащие или были поразительно некомпетентны, или с также не желали помочь моему спутнику.