Пионер. Назад в СССР
Шрифт:
Это затянулось бы надолго, но в зале появился директор лагеря. Он медленно прошел вдоль рядов, спускаясь вниз по широким ступеням. При этом Гоблин смотрел на особо разговорчивых таким взглядом, что они не просто усаживались, но и пытались слиться со своим креслом, вжимая головы в плечи.
К счастью, нашей компании это уже не касалось. Толстяк и Рыжий утащили меня за кулисы. Они постоянно переглядывались и хихикали, как два дурака, честное слово. Самое интересное, из всех пацанов отряда эти двое махинаторов выбрали именно меня. Видимо, существует какая-то кармическая связь на духовном уровне. Если где-то намечается какая-то
— Короче…— —Вася оглянулся, проверяя, не слышит ли кто-нибудь нашего разговора.— Мы решили проучить Тупикину. А то, знаешь, очень много на себя берет. Типа, самая умная. Такое надо пресекать. Понял? Иначе покоя до конца смены не видать. У нее на роже написано, она постоянно будет нам все портить.
— Я-то понял, но поверь, какую бы пакость вы не придумали, рассчитывать на то, что это чему-то научить Селедку, не нужно. Она — твердолобая. Это — состояние души. Его не перебороть.
Я высказался не к тому, чтоб отговорить пацанов. Вообще пофиг на их разборки с Селедкой. Чисто для понимания. А то будут обнадеживаться на пустом месте.
— Селедка? — Вася заржал, — Вот это ты круто придумал. И правда Селедка. Слышь, Тоха. Петька Тупикиной прозвище придумал. Селедка. Ой, не могу, умора….Она на самом деле вылитая селедка. Видел ее зеньки?
Мишин втянул щеки, насколько это было возможно в его случае, и вытаращил глаза.
— Ага… — Ряскин из угла закулисья тащил спортивный мат, поэтому, мы могли наблюдать только его задницу. Антон, наклонился, ухватил углы мата и пятился назад, как рак. Мат явно был нелегкий, потому что Ряскин пыхтел и тихо ругался себе под нос.
— Короче, смотри. Там по ходу сценки, мы захватываем обезьянку в плен, чтоб она не успела предупредить пионеров, и уводим ее. И вот это самый главный момент. Пока не буду рассказывать, а то эффект не тот. Но Тупикина, то бишь Селедка, сильно удивится. Мы ее нормально так напугаем. Понял? Тебе — ответственное задание. В нужный момент подвинуть мат к сцене. Понял?
— Понял. Почти. Не понял, чем пугать будете. А так-то понятно, конечно. Мат зачем?— —Я с интересом наблюдал за приготовлениями Ряскина и Мишина. Хотя, готовился больше Антон. Толстяк просто стоял рядом со мной и довольно портил свои пухлые ладоши.
— Ааааа… Так это чтоб она себе ничего не повредила. — Пояснил Вася.
— Даже боюсь представить, что вы задумали… — Я не переживал за Селедку, она неубиваемый элемент, но чисто ради интереса, хотелось бы понять задумку этих двоих товарищей.
— Ничего страшного. Надо просто чтоб Селедка испытала этот…стресс. Тогда всю ее заумность как рукой снимет. А то лезет вовсюда. Нос свой сует. Дура, блин. В кои-то веки у нас нормальный отряд подобрался. Даже Фокина с нами. В том году она каким-то чудом оказалась во втором. Хотя мы были в третьем. Думаю, Лапин подсуетился. Он на Машу давно влюбленными глазами смотрит. А она, представь, ни в какую. Ну, ты и сам знаешь, они же оба в твоей школе учатся. А Фокина — это, между прочим, потом пацанам можно похвастаться когда вернемся. Что она с нами была. И потом, вдруг что-то получится…
Вася с тоской посмотрел в сторону, где толпились остальные участники концерта. Там как раз предмет нашего разговора, вместе со своей подругой Тупикиной, повторяли слова. Рядом с ними стоял Констан Викторович, который
Народу за сценой вообще собралось много. По пять-шесть человек от каждого отряда, вожатые и просто, типа технический персонал в лице все тех же пионеров. Они суетились каждый возле своей группы. Кто-то лепил из бумаги странные конструкции, кто-то гондобил из кусков ткани костюмы. Все делалось «на коленке», хотя вот-вот начнется концерт. Но при этом, поражало их восторженное отношение к происходящему. От группы к группе бегал Никита, тот самый, который накосячил с микрофоном. Узнавал, у кого, какая музыка, в какой момент должна прозвучать.
— Вот в том году было вообще… — Вася покачал головой, чтоб я точно понял велечину кошмара, который ему пришлось пережить прошлым летом, — Народ такой подобрался… Рядом со мной спал пацан…Не помню, как зовут. Леня, что ли. У него с мозгами явно что-то не то. А еще — мерзкая привычка выдергивать волосы пучками с громким пуком. Представляешь. Я чуть не офигел в первый день, когда это увидел. И почувствовал. А он вообще спал на соседней кровати. Так что, нам надо только Селедку наставить на правильный путь, и все. Смена удалась. Будем творить великие дела. Ты, Ванечкин, пионерский лагерь запомнишь навсегда.
Я посмотрел на довольного Мишина, а потом ответил ему. Искренне.
— Вот в этом я, как раз не сомневаюсь…
— О, пацаны, смотрите, что нашел. — Крикнул Рыжий из своего угла.
Мы обернулись к Ряскину. Тот уже дотащил мат до нужного места, положил его прямо сразу за одной из кулис, и теперь ковырялся в каком-то ящике, стоящем здесь же.
Вася снова заржал во весь голос. У Ряскина в одной руке был череп. Во второй—кисть скелета. Все это выглядело очень натурально, хотя вполне понятно сразу, просто какой-то реквизит. Уж не знаю, зачем им тут подобные реквизиты. Где можно применить его.
— Короче… После нашего номера выступает первый отряд. А там, как всегда — Лапин солирует. Вон смотрите. — Антон махнул рукой в сторону кучки ребят из старшего отряда. Они действительно столпились возле Лапина и внимательно слушали, что он им там втуляет.
— Так…— Вася оживился.— —И что ты предлагаешь?
— Предлагаю сделать Лапина гвоздем программы. — Рыжий подмигнул одним глазом. Почему-то именно мне.
— Ага. Смотри, как бы он потом нас просто гвоздями не сделал. Без всякой программы. Не вбил бы по самую башку в землю. Вот точно будем, как гвозди стоять. Или как грибочки. — Толстяк с сомнением изучал части скелета в руках Антона.
— А мы все сделаем красиво…— Ряскин поднял голову и принялся рассматривать балки, на которых висели задние кулисы. Передняя, само собой, крепилась к механизму, раздвигавшему ее обе части в разные стороны.
Мы с Толстяком тоже посмотрели наверх. К одной из балок был привязан канат. Его конец свернувшейся змеей лежал на полу
— Константин Викторович! Константин Викторович! — Заголосил вдруг Антон.
Прилизанный тут же обернулся и быстрым шагом подошел к нам.
— Ну, что такое, Ряскин? — Вожатый окинул нашу троицу подозрительным взглядом. Явно ничего хорошего от нас он не ждал. — И почему Ванечкин за сценой, а не в зале? Сказано же. Только участники и помощники, которые отвечают за реквизит.