Пионерский гамбит
Шрифт:
А место-то, похоже, и правда обжитое. Сняв рюкзак, я смог, наконец, снова воспринимать окружающий мир. Посеревшие от времени бревна были сложены большим квадратом. На ветках в нескольких местах висели рваные кеды. На краю поляны — вбитая на кольях в землю табличка со стрелкой и надписью «Соболья застава». А под ней — потемневшие остатки фанерки. Судя по следам, когда-то на ней писали свои имена проходящие здесь туристы.
Я получил два полагающихся мне бутерброда и кружку воды и уселся прямо под той сосной, где упал мой рюкзак.
Как ни странно, чувствовал я себя совсем не так плохо, как мне
Хорошо быть молодым, все-таки!
— Ну что, все поели? — спросил Сергей Петрович.
— Это нечеееестно, — заныли девчонки, пришедшие на поляну последними. — Мы же еще не отдохнули...
— Надо было шагать быстрее, а не плестись там в хвосте! — заявил Марчуков, который скакал по поляне как козел, изображая... не знаю кого. Вот уж кому дурацкий рюкзак никак не помешал вообще...
— Под рюкзак! — скомандовал Сергей Петрович, сам же первый и выполняя свою команду.
Идти и правда стало легче. Не сразу, правда. В первый момент, когда я снова впрягся в неудобные лямки рюкзака, мне захотелось взвыть от боли. Казалось, что ключицы потрескались по всей длине. Но буквально через минут пять боль прошла. Ну или, точнее, не совсем прошла, а просто я как-то перестал обращать на нее внимание. Наверное потому что путь наш стал по меньшей мере, интереснее. Узкая тропка была окружена уже не пыльными кустами, а вполне авторитетными толстенными соснами и какими-то лиственными деревьями. Осины? Вязы? Ясени? Фиг знает, я так и не выучил точно, как именно они все называются.
Потом тропа пошла вверх, похоже, мы взбирались на возвышенность вроде холма или сопки. Настоящих гор вокруг Новокиневска не было.
Я поднажал и вырвался из отстающих в авангард. Правда, довольно быстро об этом пожалел, потому что мне тут же вручили брезентовый сверток палатки. Переходящий приз, ага. Сначала я волок его за пришитую к боку тюка лямку. Пипец, неудобно, конечно! Пришита эта «ручка» была не строго по центру, так что один край все время перевешивал. Ну и весила палатка килограммов, наверное, пять. Так что перетягивала на один бок мою и так не очень уравновешенную фигуру. Тогда я обхватил ее обеими руками и прижал к себе. Стало удобнее, но ненадолго. Оставленные в покое лямки рюкзака жадно впились в мои плечи и принялись из грызть.
Блин, и зачем я полез геройствовать? Плелся бы себе в хвосте колонны... Вряд ли кто-то пришел бы туда искать меня, чтобы палатку вручить...
— Эй, а чья очередь нести масло? — раздался откуда-то спереди голос Баженова. — Я уже замаялся с этим котелком!
О, точно! Еще же масло в воде! Я представил тонкую ручку котелка, врезающуюся в ладонь и покрепче обнял свой брезентовый тючок.
Соболья застава наступила как-то внезапно. Мы шли-шли, устроили еще два привала, правда больше не ели. И привалы были короче — так, поваляться на травке несколько минут и топать дальше. На втором даже не все рюкзаки снимали — прямо в
Потом начали спуск вниз по неудобной скользкой тропинке. Ноги то и дело норовили соскользнуть.
Потом тропа снова начала петлять между больших деревьев, впереди идущие в какой-то момент даже запели какую-то песню. Но быстро сбились, все-таки пеший поход с рюкзаками только в кино под бодрые песни происходит. В реальности заботят совсем другие проблемы. Как бы не споткнуться и не рухнуть. Кажется, лейкопластырь сполз с вспотевшей пятки, и теперь там стерто уже, наверное, до крови. Крапива дурацкая, час назад руку обжег, до сих пор горит.
А потом вдруг спереди раздаются радостные крики.
И мы внезапно у цели.
Я плюхнулся на задницу вместа с рюкзаком и осмотрелся. Обширная поляна кое-где заросла кустами. С правой стороны стоял каркас из толстенных жердей и грубо сколоченные скамейки. На каркас, по всей видимости, надо натянуть тент, и у нас будет крыша над «столовой». С левой стороны поляну огибал ручей, спуск к которому тоже был оборудован — мостки покосились и потемнели, но все еще были явно пригодны к использованию.
— Вон там запруда и можно будет искупаться, — Игорь махнул рукой в сторону двух корявых сосен.
— Ура... — слабым, но радостным голосом отозвался Марчуков. Сейчас он тоже не прыгал, а полулежал на собственном рюкзаке, как и все другие-прочие.
Еще на поляне было костровище, обложенное большими плоскими камнями. Судя по углям, использовали его не так уж и давно.
— Ну и что вы разлеглись? — бодро заявил мой отец, пришедший на поляну последним. — А палатки за вас кто будет ставить, Пушкин?
Глава 30
Превращение поляны в организованный лагерь — это тот еще хаос. Во всяком случае для такого далекого от туризма человека, как я. Сергей Петрович забрал с собой пару добровольцев, они взяли топоры и удалились в гущу леса — нашим брезентовым домикам нужны были колья. По два длинных и еще сколько-то коротких. Никаких входящих в комплект колышков не было. Впрочем, сейчас, валяясь под деревом после перехода в обнимку с тюком палатки, я понял, что Сергей Петрович был прав. Брезентуха и так довольно неподъемная и неудобная штука, если к ней еще и колья добавить...
— Крамской, тебе особое приглашение надо? — я открыл глаза и увидел стоящую надо мной Шарабарину. Выглядела она как будто не тащила только что рюкзак. Руки в боки, клетчатая рубашка завязана узлом под грудью, разве что косы слегка растрепались. Впрочем, это только добавляло ей очарования. — Скоро может дождь пойти, а ты с палаткой обнимаешься!
— Ага, — вздохнул я и поднялся. Стертая пятка тут же отозвалась жгучей болью, плечи заныли, ноги... Ну, ладно хоть колени не дрожат. Да уж, Кирилл Крамской, такая себе у тебя спортивная подготовка. Впрочем, не мне его упрекать, сам хорош. Можно подумать, свое оригинальное тело в далеком будущем я содержал в идеальной форме...