Пионеры воздушных конвоев. Малоизвестные страницы войны
Шрифт:
– Ну что, ребята, неизвестность пугает? Не переживайте, всё будет хорошо. Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут, а со взводом-то мы как-нибудь справимся.
– Нет, товарищ старший лейтенант, – возразила Петру Лена Макарова. – Если бы на фронт, вы летели бы без переводчиков, здесь что-то другое. Я от американцев слышала, у них прошла информация о том, что где-то на Севере создаётся новая военная приёмка.
– Да ты что, Лена, веришь союзникам? Они второй фронт скорее открывали бы, а не рассказывали девчонкам об открытии приёмок, – возразил Гамов. – Пойду, схожу к пилотам, проверю их мастерство.
Справка
Старший
За хорошую лётную подготовку был оставлен в школе лётчиком-инструктором, а уже в 1939 году был назначен командиром звена.
Пётр с первых дней войны просился на фронт, но в декабре 1941 года его вместо фронта, как хорошо подготовленного пилота, направили в Ирак, на аэродром вблизи морского порта Басра, где работала советская военная миссия по приёмке самолётов, прибывающих от союзников морем в Персидский залив.
Отсюда, будучи командиром звена, он перегонял в Кировобад американские бомбардировщики А-20 «Бостон» и В-25 «Митчел». Это было до сегодняшнего дня, а сегодня, он, как и все, кто летел с ним в одном самолёте, по приказу начальника приёмки срочно собрал вещи и вылетел в Москву.
– Слушай, Петя! – остановил поднявшегося Гамова Кисельников. – Поговори с командиром, может сядет в Тегеране, хотя бы на пару часов. У каждого из нас остались динары, хорошо бы истратить, возможно, успеем каких-нибудь сувениров купить.
Все пассажиры поддержали Бориса, и Гамов уже не с проверкой, а с поручением коллектива направился в кабину пилотов.
Он заглянул к штурману. Тот, взглянув на приборы, что-то сверял с картой. Тут же, на карте, лежал транспортир. С помощью линейки он отложил угол и прочертил на карте ему одному понятную линию.
Постоял за креслом командира корабля, рассматривая примеченные им на земле ориентиры. Самолет шел по тому же маршруту, по которому они перегоняли бомбардировщики.
Всё это было неинтересно Гамову. Экипаж был занят делом, а ему, лучшему лётчику военной приёмки в Басре, успешно освоившему разные типы американских самолётов, скучно было лететь в роли пассажира. Узнав у командира, что в Тегеране им разрешена посадка, он вернулся к своим товарищам в салон для пассажиров.
– Всё, ребята, договорился. садимся в Тегеране, – весело возвестил Гамов.
Пётр увидел, что рядом с Леной Макаровой есть свободное место, на него и нацелился приземлиться.
– Вы не будете возражать, мадемуазель, – спросил он, уже усаживаясь поудобнее.
– Да нет, садитесь, – сказала Лена.
Пётр тотчас прикрыл глаза и сделал вид, что задремал…
С переводчицей Леной Макаровой Гамов познакомился в Басре два месяца тому назад. Получив полётное задание на перегон бомбардировщика из Басры в Москву, он шёл по коридору штаба, где его и остановила девушка с сержантскими погонами. Военная, не по росту, гимнастёрка
– Простите, пожалуйста, вы – старший лейтенант Гамов?
– Да, мадемуазель, это я. Чем могу быть вам полезен?
Он давно не общался с представительницами прекрасного пола и было ему приятно поговорить с девушкой. Будучи одним из ведущих лётчиков военной приёмки, Пётр, конечно, гордился этим. Профессиональная гордость вселяла в него определённую самоуверенность.
– Я – переводчица военной приёмки, Мне сказали, что вы улетаете в Москву, не могли бы завезти посылочку моим близким? – как заученный урок выпалила девушка.
– Отчего же? Конечно, смогу, если там нет ничего запрещённого.
– Да, что вы! Пачка сахара, плитка шоколада, мыло, зубная паста. Для Москвы сейчас это роскошь, а я накопила.
Заметив её смущение, Гамов поспешил успокоить девушку:
– Не переживайте, довезу в лучшем виде и передам из рук в руки. Когда вы мне её принесёте, я живу в общежитии для лётчиков.
– Ой, что вы, у меня всё с собой, – Она раскрыла брезентовый портфельчик из-под технической документации, раздвинув в нем бумаги, достала аккуратно заклеенный свёрток.
– Вот здесь всё написано и адрес, и телефон.
– Я думал килограммов на пять, а это, что? В кармане поместится, – усмехнулся Пётр.
И они расстались. Только по надписи на переданной посылке Гамов узнал, что девушку зовут Елена Макарова.
В следующую свою командировку в Москву Гамов сам нашёл Лену и спросил надо ли что-нибудь передать? Она обрадовалась такой возможности, быстренько собрала, что могла, и так же благополучно, как и первую от нее передачу, Петр доставил адресату вторую посылку. На этом их отношения остановились.
Когда самолёт приземлился в Тегеране и зарулил на ближайшую к контрольно-диспетчерскому пункту стоянку, пассажиры вышли и собрались вокруг командира корабля.
– В вашем распоряжении два часа, – сказал он, указав на свои часы. – Ждать никого не буду.
– Командир, – обратился к пилоту майор Кисельников. – А может, переночуем здесь, а завтра, с утречка, на старт и к обеду мы в Москве.
– Нет, лететь надо сегодня.
– Между прочим, перед вылетом я обратил внимание, что под левым двигателем подкапывало масло, – поддержал Бориса Васильевича старший лейтенант Радоминов. Он говорил это таким тоном, будто деликатным образом подсказывал командиру решение.
– А чего вы так хотите задержаться? Не надоела вам ещё эта жара?
– Да, конечно, надоела. Но ведь летим в Москву, команду на вылет дали внезапно, у каждого на руках какие-то деньги, а едем с пустыми руками. Хоть бы сувениров купить, – вступила в уговоры и Лена Макарова.
Командир экипажа после некоторой паузы сказал:
– Ладно, попробую, только до решения вопроса отсюда никуда не расходиться, – и, забрав с собой штурмана, отправился к руководителю полётов.
В авиации привыкли ждать то погоды, то разрешения на вылет. И наши пассажиры, расположившись в тени крыла, чтобы скоротать время, стали слушать разные авиационные байки, которых каждый из них знал не мало.