Пионеры Вселенной
Шрифт:
– Совсем мальчик, – вздохнула Якимова. – Неужели не помилуют?
– Судил военный суд. Хотят устрашить нас, – нахмурился Желябов. – На эту казнь мы должны ответить новыми действиями. Я с этим и пришел, друзья. Давайте сядем.
Все уселись в столовой. Желябов энергичным кивком откинул назад длинные темно-русые волосы, положил на стол большие сильные руки, спокойным взглядом окинул собравшихся.
– Так вот какое положение, друзья. Сатрапы звереют и пытаются нас запугать. В ответ на завтрашнюю казнь распорядительная комиссия решила ускорить работы по подготовке покушения
Николай Кибальчич останется в Петербурге, чтоб сосредоточиться на изобретении метательных снарядов. В случае неудачи в Одессе новое и, надеюсь, последнее покушение на тирана будет устроено в Петербурге. Вот и все, друзья. Есть ли вопросы? Возражения? Нет? Тогда прошу рассказать о ваших успехах.
– Может, пройдем в мастерскую? – спросил Исаев.
– Да, конечно. Я хочу посмотреть.
Желябов встал и пошел вслед за Исаевым и Якимовой.
Миновав темноту шкафа, Желябов шагнул в динамитную мастерскую и на миг остановился: на него пахнуло дурманящим едким запахом.
– Да тут задохнуться можно. Что же вы не открываете форточки?
– Открываем по ночам, чтоб не привлечь внимания, – сказал Исаев, – а запах ничего – мы привыкли.
Желябов посмотрел на окна, занавешенные тюлем; на столы, заставленные банками, склянками, колбами; на плиту с большими кастрюлями, на табуретки у плиты, где стояли медные тазы и чугуны.
– Однако у вас тут настоящая лаборатория.
Желябов прошел к плите и заглянул в один из чугунов:
– Это что за масло?
Кибальчич взял со стола ложечку с длинной ручкой, зачерпнул капельку густой желтоватой жидкости и вышел на середину комнаты:
– Смотри, Андрей Иванович!
Желябов уставился на ложку, которую Кибальчич держал в вытянутой руке.
– Ну?
Ложка слегка наклонилась, и из нее скользнула на пол желтоватая капля. Мелькнула вспышка, и щелкнуло, словно выстрелили из маленького револьвера.
– Здорово! – воскликнул Желябов. – Что же это за масло?
– Нитроглицерин!
– ~ Н-да. Штука серьезная… А вон там, в тазу, что за черное тесто?
– Так это же динамит!
– Вот как! Я не узнал. Раньше он был совсем другого цвета.
– Делали из инфузорной земли, а теперь из угля.
– Сколько его?
– Пожалуй, с пуд будет.
– Хорошо! Славно! Ну, а если вся эта штука шарахнет?
– От комнаты да и от нас останутся только воспоминания, – с усмешкой сказал Исаев.
Желябов прошелся по комнате.
– Значит, живем на вулкане?
– Над самым кратером! – подтвердил Исаев.
– Отважно, но не особенно разумно… Вдруг оплошность, недосмотр, ошибка. Ведь тогда – катастрофа! Вы думали об этом? Ведь только сейчас я видел, что за адские смеси тут хранятся. А?
– Каждый член партии ставит свою жизнь на карту, – спокойно возразил Исаев.
– Но
– Знал Ширяев, но он в крепости…
– Вот видите… Да… Дела… Ну-ка рассказывайте, из чего вы сделали эту самую штуку.
– Нитроглицерин приготовляется довольно просто, – очень спокойно заговорил Кибальчич. – В смесь азотной и серной кислоты добавляется обыкновенный глицерин и перемешивается воздушной струей.
– Так, а потом?
– Из этой смеси нитроглицерин выделяется путем промывки в воде, обрабатывается содой и фильтруется через войлок.
– Как дважды два! – усмехнулся Желябов. – А пропорции?
Кибальчич достал блокнот с карандашом, написал составы и формулы.
– Спасибо, я запомню, – Желябов спрятал бумажку в карман. – А динамит?
– Уголь, нитроглицерин и азотнокислый аммоний. Или пироксилин растворяем в нитроглицерине. У нас разработан очень простой метод.
– Это надо бы знать и другим товарищам, но увы! – вздохнул Желябов и остановил взгляд на студенистой массе в другом тазу: – А это что?
– Гремучий студень!
– Да у вас тут черт ногу сломит, – улыбнулся Желябов. – Ладно, на сегодня хватит. Запомню пока самое главное. Ну, друзья, за дело! Не буду вам мешать, да и некогда. Завтра казнь Млодецкого. Нужны листовки… Кто проводит меня?
– Я провожу, – сказала Якимова.
– Хорошо. Прощайте! Будьте осторожны!
Желябов пожал руки друзьям:
– Пошли, Аннушка!
В передней, прощаясь, он задержал руку Якимовой в своей.
Серые глаза Аннушки засветились. Она всегда была спокойна, сдержанна. Но когда приходил Желябов, глаза ее вспыхивали, на щеках появлялся румянец. Желябов это видел и старался не оскорбить ее чувства.
– Аннушка! Попробуйте поменьше загружать Николая. Он должен думать над изобретением. Это очень важно. Может быть, этому изобретению и суждено решить участь тирана. Ну, прощай!
Аннушка проводила его теплым и ласковым взглядом.
2
Поимка террориста у дома Лориса-Меликова потрясла Лизу. Она никак не могла освободиться от мысли, что схватили Кибальчича. Ночью Лизу преследовали кошмары. Снилось, что ее тоже схватили, одели в полосатое, остригли, заковали в кандалы.
Утром она встала с головной болью, но поспешила в училище, надеясь забыться за работой. Однако занятия не отвлекали. Все время думалось о Кибальчиче. Она сбивалась, говорила невпопад…
На большой перемене ей удалось заглянуть в газету. Оказалось, стрелял и был схвачен некто Млодецкий. «Что же происходит со мной? Как же я могла ошибиться? Неужели они так похожи с Кибальчичем, что невозможно различить?»
Лиза несколько раз, словно не веря собственным глазам, перечитала сообщение в газете и понемногу пришла в себя. Но, придя домой, опять стала думать: «А что если Кибальчич не пожелал открыть своего имени и назвался Млодецким? А ведь это красиво – умереть на эшафоте и даже не назвать себя!»