Пионеры Вселенной
Шрифт:
– Если все будет хорошо – на пасхе зайду… как-нибудь вечером…
Лиза подала руку:
– Очень жаль, так быстро… прощайте. Я так рада, что вы… что мы встретились.
– Спасибо, я тоже… Я тоже вспоминал о вас. Вы смелая и очень славная барышня.
Кибальчич взглянул с благодарностью в блестящие от радостных слез глаза Лизы.
3
Ранней весной восьмидесятого года, когда западные газеты еще продолжали обсуждать взрыв в Зимнем,
Вместе с Софьей Перовской – небольшой, худенькой, миловидной, – приехал рослый и сильный мужчина – агент Исполнительного комитета Николай Саблин. Он должен был выполнять все тяжелые работы по подготовке взрыва.
Они приехали уже с готовым планом покушения, утвержденным Исполнительным комитетом. Этот план состоял в том, чтобы выбрать одну из улиц, по которой царь поедет с вокзала на пристань, устроить подкоп под мостовую и заложить мину.
Приезжих встретила представитель Исполнительного комитета в Одессе – смуглая, красивая южанка Вера Фигнер и приютила у себя, как гостей.
Узнав, каким маршрутом поедет царь по городу, они избрали для покушения Итальянскую улицу и сняли там для бакалейной лавки небольшое помещение в нижнем этаже. Рядом отремонтировали небольшую квартирку. В этой квартирке и поселились, под видом хозяев, как муж и жена, Перовская и Саблин.
Подкоп решено было делать посредством большого бурава, который удалось заказать в Одессе. Помощником Саблина был приглашен рабочий Меркулов, здоровый краснощекий парень, которого хорошо знали Фигнер и Желябов.
Работа велась по ночам. Почва оказалась глинистая, тяжелая. Подкоп подвигался медленно. Скоро из Петербурга приехали Исаев и Якимова, Они привезли динамит, запалы и другие приспособления для взрыва и стали помогать Саблину и Меркулову.
К концу апреля бурав пробился под камни мостовой. Казалось, это была победа. Но лаз оказался слишком узок, чтобы заложить динамит. Саблин с Меркуловым взялись за лопаты, а Исаев готовил взрывчатку.
Ночь под воскресенье была черной, гнетущей. Город окутали хмурые тучи – разразилась первая весенняя гроза.
Якимова, жившая с Исаевым под видом жены, промазывала банки с динамитом смолой и обклеивала плотной бумагой, чтобы не просочилась вода. Исаев приготовлял запал. Вдруг сверкнула молния и ударил гром. В тот же миг вспышка осветила комнату и раздался взрыв.
– Что, что случилось? – бросилась Якимова к Исаеву.
Тот стоял бледный, подняв окровавленную руку.
– Ах, боже мой! Да ведь тебе же оторвало пальцы.
– Тише, Аннушка. Тише! Давай скорее бинт и вату. Хорошо, если этот взрыв примут за гром, иначе все погибло!
Пока Якимова доставала из саквояжа бинт, вату, йод, Исаев до боли скрутил раненую руку жгутом, чтоб остановить кровь. Он когда-то
Убедившись, что взрыв не вызвал никаких подозрений у соседей (очевидно, его приняли за гром), Вера Фигнер приехала за Исаевым и перевезла его в больницу, к знакомому врачу. Работы по подкопу продолжались.
Но в мае пришла шифрованная телеграмма от Желябова, требующая прекратить работы. Отъезд Александра II в Ливадию откладывался до конца лета.
4
Оставшись в конспиративной квартире один, Кибальчич наконец получил возможность целиком отдаться изобретению метательного снаряда, о котором всякий раз напоминал Желябов.
Идея создания метательного снаряда (самовзрывающейся бомбы) созрела у него еще до отъезда Исаева. Кибальчич рассказал другу о своем замысле, и тот, поразмыслив, отозвался весьма одобрительно:
– Я согласен с тобой, Николай. Бомба должна быть начинена гремучим студнем, так как он обладает огромной взрывной силой и при добавлении камфары безопасен в обращении. Согласен, что в капсуле лучше использовать гремучую ртуть. Но я решительно не вижу путей к созданию безотказного взрывателя. На одну детонацию при ударе рассчитывать нельзя. Ты должен найти какой-то оригинальный и более надежный способ. Хорошо бы добиться самовоспламенения.
– Ты прав, Гриша. Я с этого и решил начать. Бомба будет взрываться от самовоспламенения.
Снова прочитал Кибальчич десятки русских, французских, немецких и английских книг, проделал много опытов, пока не нашел самого простого и верного способа. Смесь из бертолетовой соли, антимония и сахара вспыхивала от одной капли серной кислоты.
Теперь оставалось создать быстро горящий стопин и разработать конструкцию самого снаряда.
Думалось Кибальчичу лучше при ходьбе, в комнатах было мало места, и он предпочитал улицу. Вот и сегодня, просидев несколько часов в мастерской над испытанием разных горючих смесей, он оделся и вышел.
Стояли первые дни мая. Зелень уже распустилась, но было зябко, с моря дул резкий ветер. В небе вихрились клочковатые дождевые тучи, навевая тоску. Но когда в синем просвете появлялось веселое весеннее солнце, сразу становилось тепло и радостно, и ветер уже не холодил, а приятно ласкал.
«Может, прояснится еще», – подумал Кибальчич и направился в Летний сад.
Навстречу, обогнав двух почтенных господ с тросточками, в черном пальто, без шляпы, широко шагал Желябов.
Кибальчич заторопился, обрадованно протянул руку: