Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
Шрифт:
— Подойдите-ка ближе, герр йог! С сожалением вижу: вы не индийский ясновидец, а берлинский шпик. А я не терплю слежки за собой.
Сергей слушает нахмурясь.
— Если вы желаете танцевать и говорить со мной, то больше не пытайтесь выслеживать. Это недостойно и бесполезно. Вы никогда не узнаете, кто я.
Сергей делает шаг вперед и жестко бросает слова ей в лицо:
— Я пошел за вами, чтобы еще раз полюбоваться вашей юностью. Других побуждений у меня нет. Ведь все остальное я знаю: вашу фамилию и адрес, семью и вашу спальную комнату, вид из окна, цвет вашего одеяла
Сергей круто повернулся, зашагал прочь не оглядываясь и скрылся за углом. А девушка, беспомощно приоткрыв рот, осталась на месте, как потерянная. Она растерялась так, что уронила сумочку и даже не заметила этого.
Тот же переулок. Молодой слесарь в грязной спецовке уже давно наблюдает за Гретой. Он приветливо улыбается, потом снимает кожаную фуражку и машет черной от грязи рукой. Это Курт.
— Здравствуйте, уважаемая барышня! Вы уронили сумочку! Слышите? Я говорю: сумочку, мол, поднимите! И, пожалуйста, сюда, инструктор вас ждет!
Зал ожидания большого вокзала. Сергей, Ганс и Альдо-на. Кругом обычная суета, пассажиры, носильщики, полицейские.
— Мы выйдем вместе. Я распрощаюсь и пойду направо, она — налево и, вероятно, опять свернет в первый переулок, тоже налево. Ты, Ганс, идешь за ней, Альдона прикрывает вас с другой стороны улицы. Я жду здесь до десяти вечера. Задание понятно?
— Да!
— Да!
— Займите места. Время нашего выхода неизвестно. Будьте внимательны.
Тот же зал ожидания. Ганс:
— Грета вошла в гараж, я за нею. Нарочно стал закуривать, заплатил штраф и дал на чай конторщику. Заплатил деньги на месяц вперед за уроки вождения машины, разговорился и узнал все, что надо.
— Узнал ее фамилию?
— Конечно. Ее зовут графиня Маргарита Виктория Равен-бург-Равенау.
— Гм… Фамилия известная. Из этой семьи вышло несколько министров и генералов. Какой-то граф Равенбург-Равенау состоял членом берлинской делегации при заключении мира в прошлую войну, он же потом был немецким послом в Москве.
— Здорово! Значит стоит ею заняться всерьез?
— Попробуем! Посчитаем, что начало уже положено! Теперь будем наматывать нить!
Торговая улица Берлина. Вывеска над дверью: «Auskunfteil. Schimmelpfeng — Auskunfteil» [2] . Мимо снует деловая толпа. Сергей читает вывеску и говорит себе:
— Ага, она-то мне и нужна!
Он смотрит на часы и ждет. Потом отворяет дверь и сталкивается с пожилым служащим.
— Простите, майн герр! Начинается обеденный перерыв!
2
«Частная сыскная контора Шиммельпфенга» (нем.).
— Прекрасно! Позвольте
Отдельный столик в деловом ресторане. Пожилой служащий подает Сергею свою визитную карточку и доверительно сообщает:
— Меня зовут Рафаилом Капельдудкером. Я работаю у старого Шиммельпфенга двадцать пять лет. Дело знаю, как свой кошелек, вы меня поняли? Что? Фирма может сообщить вам совершенно секретные сведения о финансовом положении любой фирмы Германии.
— Я не коммерсант, герр Капельдудкер!
— Вижу. Мы можем узнать все об имущественном положении отца вашей невесты и о ее приданом. Если нужно передать ваше письмо чужой жене потихоньку от мужа и получить ответ — доверьте дело нам! А пожелаете получить обратно ваши письма — мы их достанем обратно, что?
Он наклоняется к уху Сергея:
— Если вам нужно исчезновение соперника, так вы так и скажите! Это стоит дорого, но мы вам и это устроим: он-таки себе исчезнет.
— Спасибо. У меня дело более простое. В срочном порядке надо собрать следующие интимные данные об одной девушке и ее семье. Вот прочтите-ка эту бумажку. Ну как, пойдет?
Капельдудкер быстро читает записку.
— Что за вопрос? У нее няня и горничные, я вам ручаюсь за успех: где женские язычки — там секретов не бывает!
— А вот деньги.
— Сколько? Ага, достаточно. Я беру все на себя. На визитной карточке номер телефона. Через неделю позвоните.
Танцевальная площадка кафе в «Колумбус-Гаусе». Грета и молодой шарфюрер СС занимают места за отдельным столиком. Грета шутливо говорит:
— Я не принимаю всерьез то, что вы мне сказали, Гюнтер Валле!
— Я вас люблю.
Его виноватый жест руками. Такой же жест Греты:
— Польщена. Благодарю. Но у меня есть жених, и неплохой, уверяю вас.
— Я вас люблю.
Легкая гримаса:
— Это становится скучным, Гюнтер. Вы уже не раз говорили мне об этом, и я честно предупредила: я не ищу знакомств в кафе или на улице. Как вам не стыдно! Ко мне сейчас придут. Позвольте пожелать вам всего наилучшего, герр Валле. Прощайте!
— Нет. До скорого свидания. Помните: любовь — чувство опасное!
То же кафе. Сергей и Грета заканчивают круг танца и садятся.
— Для почтенного йога вы слишком хорошо танцуете! Вообще, вы йог-душка! Существуют ли в Индии йоги-душки? Скажите, учитель?
Она легко кладет свои пальцы на его пальцы. Он молча освобождает руку, прижимает обе ладони к вискам и закрывает глаза.
— Что с вами? Вам дурно?
Пауза. Мимо плывут пары, слышен шорох ног. Не открывая глаз, Сергей ровным, глухим голосом говорит:
— Вижу серый дом. Кляйстштрассе. Номер 21. Партер. На лестнице дверь налево. Медная табличка: «Граф Родерих Иоахим Вильгельм Равенбург-Равенау». Я отворяю дверь. Направо — зеркало. Налево — вижу верхнее платье, только дамское, потому что старый граф застрелился в 1922 году, во время экономического кризиса: он потерял тогда все свое состояние, его разорил биржевой спекулянт по фамилии Штиннес. Дальше три двери. Эта посредине когда-то вела в комнаты покойной графини Александры Терезы…