Пирамида, т.2

Леонов Леонид Максимович

Заметая след, он выразил сочувствие пани Юлии, которая отныне должна обходиться без усердного, постоянно при дворе, исполнителя своих капризов. При внезапном лишении привычных благ так легко совершить легкомысленный поступок, который оплачивается потом всю жизнь. Свое суждение он тотчас распространил на всю цивилизацию:

– При нынешней избалованности человечества, – сказал он, – мало-мальски неосторожное повреждение коммунальных удобств может стать гамбитом катаклизма с дневными разбоями и моровой язвой сперва и – обыкновенным каннибальством ближе к развязке.

– Нет-нет, не виляйте, Женя!.. Крепче держитесь за мой плащ и не бойтесь. Пока вы со мною, вам ничего не грозит. Кроме того, не надо загружать мои бедные извилины своей ученостью и потом... Что такое гамбит?

Впрочем,

она согласилась, что ей не мешало бы заблаговременно взять у ангела немножко его волшебных способностей про запас, на мелкие расходы. Тогда Сорокин напомнил ей, как плохо кончилась подобная затея с одной старушкой, пожелавшей стать владычицей морскою. В ответ Юлия указала собеседнику, что он непростительно для режиссера с воображением упускает из виду разницу ситуаций, возраст просительниц и – какие только всемирные делишки не улаживаются в аудиенциях наедине, без посредников. Начиналась обычная у них безобидная пикировка, причем Юлия не преминула уколоть собеседника прозрачным упреком, что своими мрачными предсказаньями, из личных некрасивых побуждений, омрачает радость их долгожданной встречи.

Тому оставалось только защищаться:

– Вся моя ошибка в том, что по наличию колес у вашего почтенного агрегата я счел его предназначенным для передвиженья по твердой почве. Пани Юлия напрасно пренебрегает моими умственными способностями, тем более что после прошлой нашей поездки у меня родились кое-какие соображения в ее же интересах!

Несколько туманный намек, третий по счету после вчерашних двух, мог иметь один определенный смысл. Так вот он, наконец-то, долгожданный разговор о некоторых переменах в ее однообразном существованье, самая мысль о которых всегда внушала ей молодящее чувство робости.

– Кто же мешал вам сразу позвонить мне, как только они проклюнулись?

– Некоторые вещи не доверяют телефонному проводу.

– Ну, в случае пожарной неотложности на прием врываются, не дожидаясь дозволенья!

В создавшихся обстоятельствах нельзя было допускать, чтобы их необидная игрушечная вражда перезрела хотя бы в маленькую настоящую ссору. Правда, Юлия сделала вдруг пугающее открытие, что приблизившееся осуществление надежды уже не сулит ей радости, как раньше, ничего кроме обременительных, обидных для самолюбия хлопот. Конечно домашний волшебник Дымков легко обеспечил бы ей мировую кинокарьеру, но... В ее годы уже начинают понимать, что только египетский бык Апис, царственное мясо, неспособен понять всю унизительность принудительных, незаслуженных почестей! И, как всегда бывает с перегоревшими желаньями, рука сама тянулась поиграть хоть угольками. Нечего было ждать обстановки более благоприятной для обсужденья щекотливой темы – без необходимости смотреть в глаза друг другу. И раз собеседника нервирует скорость и высота, то... ничего не случится, если на место прибудут получасом позже. Движимая нетерпеньем Юлия довольно круто, сквозь случившуюся в тучке промоину, стала спускать своего левиафана на белесую сверху ленту шоссе, причем решилась на дерзость пожать охолодавшие, на сиденье рядом, в кулак сжатые пальцы компаньона. Мгновением позже постигшее их приключенье по своему благополучному исходу весьма походило на призыв к благоразумию в будущем.

Если железная громада со всего хода коснулась земли, в свете фар впереди разве только обманом зрения объяснимая возникла как бы ослепленная фигура, прикрывшая глаза козырьком ладони. Последовал панический выверт руля, правое колесо скользнуло на размокшую обочину, и потом непогашенная скорость в несколько головокружительных витков, по закону классических аварий, швырнула машину вдоль шоссе, видимо, только вес помешал ей перевернуться. Нарушаемое ровным гулом работающего мотора наступило долгое безмолвие, в течение которого спутники слушали застылый в ушах визг покрышек.

– Мне показалось, что сшибли кого-то... – подала наконец голос Юлия. – Взгляните, Сорокин, я боюсь.

Тот молча отправился осмотреть машину, на ощупь исследовал крылья и нагнулся к колесам, а на обратном пути безуспешно пытался поднять крышку капота.

– Ваши страхи напрасны... ни царапин, ни поломок, – сказал он по возвращении, – а на таком разгоне кроме

вмятин остались бы и другие следы. Лично я не слышал удара, но... судя по зигзагам на асфальте, можно предположить, как могли бы мы сами выглядеть сейчас. Кстати, почему все у вас там заклепано вглухую? Вечный двигатель? Было бы небезынтересно выяснить, что так правдоподобно урчит у него в середке? И нельзя понять, откуда заливается горючее. Пани Юлии удается и на бензине экономить за счет чуда?

Не слыша его вопросов, она продолжала настаивать на своем:

– Но я же отчетливей чем вас видела человека с поднятой рукой... и будто махал платком навстречу. Что-то до крайности в лице знакомое, и не могу вспомнить – где.

– Остается допустить, дорогая, – на полном серьезе поклонился Сорокин, – будто ваш покойный папа приветствовал нас на пороге небытия, что очень мило с его стороны.

Жестокая шутка вернула Юлию к действительности:

– Мало того, что злюка, товарищ Сорокин, но вы еще и злюка мстительный! – с недоброй горечью взглянула она и верно хлестнула бы побольней, если бы не опасение испортить самый важный в ее жизни разговор.

Вдруг безумно захотелось сделать шажок вперед, самой услышать запоздалое приглашенье к славе – ради того лишь, чтобы тут же и непременно его отвергнуть. Однако истекла целая минута, и уже унизительная неуверенность в себе закрадывалась в душу, а Сорокин все не приступал, словно впрямь забыл вчерашние намеренья.

– При всех его очевидных недостатках вряд ли стоит делать несчастного Дюрсо мишенью для дорожного острословия. И нет никакой мистики в том, что колесо оскользнулось на мокрой глине... Итак, легли на курс, – легко сказала Юлия, пуская машину на самой малой скорости, и только после маскировочного маневра решилась подтолкнуть рассеянного пассажира на исполнение обещанного. – Мне послышалось, будто у вас срочное дело ко мне и даже в моих интересах? Очередная сплетня, анекдот, какое-нибудь сумасбродное предложенье?

Тот без труда разгадал ее уловку.

– О, всего лишь крохотная частная рекомендация... – с суховатым кивком, через зеркальце перед ними, заговорил Сорокин. – Но, к прискорбию, в одну фразу не укладывается. Пани Юлия зорко подметила давеча мою непривычку летать на метле... Правда, у меня более развитое профессиональное воображение, без коего нечего и думать о работе в кино!.. Но истолковала она сие в довольно обидном для мужчины смысле. Виноват я один, что не предвидел возможных приключений, вступая в ваше подземелье... Сказать начистоту, оно оставляет комплекс впечатлений, не очень благоприятных о своем владельце – как человеке неясных, однако деспотических и даже, маньякальных устремлений. Надо остерегаться слишком пытливых натур с внезапными причудами, вроде того безумного тоннеля, куда хозяйка для опыта или развлечения ввела меня в прошлый раз. Полагаю, я выглядел не менее потешно, чем те два джентльмена во фраках с хризантемами, которые на арене у вашего дедушки поливали друг дружку из пожарных брандспойтов при большом оживлении почтенной публики! Да подстегните же вашу клячу, пани, а то мы с вами до утра не дотащимся до цели... – не сдержался он, а Юлия могла оценить по его задрожавшим губам угрожающую силу вспышки.

Могучий рывок ненадолго вдавил обоих в кожаные подушки, пока машина резко набирала высоту.

– Простите, на чем мы там... ах да! – вспомнил Сорокин, как только миновала стесненность перегрузки. – Своим профилактическим намеком о метеоритной скорости я имел в виду предостеречь пани Юлию от легкомыслия, за что иногда платятся всю жизнь. Видите ли, я склонен рассматривать ваше приключение как чье-то сверхтитаническое и не изученное пока, но в общем-то довольно бессмысленное магнитное поле. Детям показывают в школе, как по удалении магнита железные опилки еще хранят рисунок силовых линий, разрушаемый даже слабым сотрясеньем. На вашем месте, чуть обнаружилась малейшая неисправность этой чертовни, я поспешил бы отойти в сторону: какая у вас гарантия, что у ней нет обыкновения взрываться напоследок? Давайте начистоту... Чего, чего вам не хватает в жизни, разве только утраченных сновидений детства? Но как ни болезненно удаление рудиментов, тем легче бывает потом, когда болеть уже нечему...