Пирамида здоровья: гормоны, чекапы и контроль старения

Генералов Василий

То, что «городские» комары разносят боррелии, – не новое биологическое событие, а вот изменение иммунного статуса человека происходит, и значительное. Рост заболеваемости боррелиозом происходит по тому же сценарию, что и рост паразитозов – за счет прогрессии митохондриального иммунодефицита. То есть ослабленные организмы плохо реагируют на боррелии даже в небольших количествах.

Поэтому раньше, кто бы человека ни укусил, местная реакция сразу же уничтожала всех возбудителей, попадавших в организм, не давая им шанса размножиться. Что же мы видим у детей сейчас? Они эти укусы чешут, от них остаются не просто красные пятна, а синяки, которые сходят очень долго. Так называемая

гиперергическая реакция на укусы насекомых, которая возникает у «рыхлых митохондриков». Такие реакции – один из симптомов рыхлых мембран, в том числе и эозинофильных, а значит, избыточной гистаминовой реакции и сниженного базового иммунитета. А ведь что такое укус – это введенная слюна, чужеродный белок, на который организм должен отреагировать быстро и на уровне места его внедрения. Но вместо того, чтобы локализовать воспаление и быстро уничтожить его возбудителей, организм позволяет развить системный процесс и чужеродным белкам – попасть в системный кровоток.

Тренированный крепкий иммунитет вообще эти укусы не замечает, быстро «зачищает» и забывает. А у нынешних детей эти укусы носят сверхраздражительный характер. Таким же гиперергическим ответом иммунной системы становится и ответ на реакцию Манту у детей. Если ранее по объему местной реакции можно было заподозрить специфический ответ организма, контактировавшего с микоплазмами туберкулеза, сейчас поголовно – неспецифические, грубые и никак не связанные с туберкулезом реакции, которые в крайний ситуациях приводят и к системному ответу также.

Ранее более низкий уровень заболеваемости боррелиозом был связан с высоким уровнем митохондриального иммунитета, то есть высокой реактивностью и адекватным ответом иммунитета на попадавшего в организм возбудителя. Сейчас прогресс боррелиоза связан именно с тем, что реактивность иммунной системы снизилась. Стертость, неспецифичность клинической картины современного боррелиоза одновременно с его системностью и крайне частым вовлечением нервной системы в воспалительный процесс – типичные характеристики боррелиоза нашего времени.

Грибы и грибково-дрожжевая флора

Грибковых культур много, они выделены в свое царство организмов, многие процессы в них происходят по собственным законам. Относительно организма человека наибольшее значение имеют грибы как неотъемлемая часть микробиотического портрета кишечника. Грибы по большей части относятся к условно-патогенной флоре, которую мы рассматриваем как элемент суммарной антигенной нагрузки, истощающей наш организм и запускающей каскад очень многих патологических реакций.

Ранее грибковые системные инфекции были наиболее характерными для больных с грубыми иммунодефицитами, в том числе ВИЧ-ассоциированными. У здорового же организма грибкового повреждения страшнее грибка на ногтях клиницисты не видели, потому как иммунной системы хватало сдерживать размножение на низком уровне. Сегодня же грибковые инфекции, изолированные и как осложнения других болезней, наблюдаются очень часто. Поэтому раньше мы обсуждали изолированный вирус или изолированную молочницу, которые можно было лечить разово и симптоматически, назначив противовирусную терапию или используя местную противогрибковую свечу, снимавшую симптомы молочницы.

Сейчас ситуация изменилась. Раньше грибы появлялись в организме и рассматривались в классической медицине как следствие иммунодефицитного состояния, которое возникало, например, после длительного курса антибиотиков. Кроме патогенных микробов, антибиотики зачищали еще и весь остальной и позитивный контингент микробов. А позитивные микробы обладают достаточно мощным иммунологическим, поддерживающим

нас эффектом. И на фоне этого обеднения микробной позитивной микрофлоры активно разрасталась грибковая флора. Поэтому фармацевты, когда человек покупал какие-то сильные антибиотики, могли предложить ему еще и противогрибковый препарат, например тот же нистатин.

Впервые роль грибковых инфекций в заболеваниях нервной системы я увидел у иммунодефицитных детей, которые получали лечение химиопрепаратами и большими дозами антибиотика из-за острого лейкоза. Тогда я, еще начинающий врач-невролог, впервые увидел аспергиллез мозга – грибы, которые прорастают в мозгу. И они были причиной в том числе и судорожных синдромов. Поэтому противогрибковая терапия входила в обязательный протокол иммунной поддержки иммунодефицитных детей, у которых иммунитет был подавлен химиопрепаратами.

Сейчас аспергиллез мозга мы видим и у обычных детей, которые не проходят химиотерапию и не получают никаких иммунодепрессивных препаратов. А что такое химиопрепараты? Это мощный митохондриальный токсин, который убивает чужеродные клетки, не типические чужеродные клетки, но он же поражает и собственные клетки, являясь митохондриальным ядом. Поэтому у детей, которые получают химиопрепараты, да и у взрослых, которые получают химиотерапию, можно заметить слабость, разбитость, снижение мышечных сил, то есть то самое состояние, которое мы называем митохондриальной дисфункцией. Только эта митохондриальная дисфункция была ятрогенно модулирована. На такие побочные эффекты люди соглашаются осознанно, надеясь, что эти химиопрепараты помогут победить жизнеугрожающее состояние, потому что с митохондриальной дисфункцией можно жить, а вот с прогрессирующим онкологическим процессом – ограниченно по времени.

Сейчас митохондриальный статус обычного ребенка, увы, не сильно превышает митохондриальный статус ребенка, который 15 лет назад получал химиотерапию, что является еще одним подтверждением концепции поколенческой дегенерации.

Наличие грибковой микрофлоры, грибкового повреждения организма является проявлением иммунодефицита. И в норме у обычного здорового человека ее быть не должно. То, что мы видим сейчас, – практически тотальный популяционный кандидоз кишечника. Клинически он фактически никак не проявляется. Но кандидоз влагалища, например, более ощутимое состояние: дискомфорт, выделения, запах, зуд – уже не могут остаться незамеченными. По этому поводу женщины обращаются к гинекологу. И сейчас мы рассматриваем влагалищный кандидоз как локальное явление системного грибкового повреждения с основным очагом в желудочно-кишечном тракте. Можно еще рассматривать и ногти, и кожу, и нередко там тоже обнаруживаются высыпания, повреждения, пятна, депигментация, но к этому почему-то относятся более спокойно, рассматривая как аллергические или какие-то иные кожные проявления. Надо сказать, что грибковое повреждение слизистых еще может диагностироваться лабораторно.

Безусловно, результаты лабораторного исследования мазков, анализы позволяют это увидеть. А вот кишечный кандидоз можно увидеть только с помощью лабораторных тестов. Кожный кандидоз, легко оцениваемый клинически, не обязательно начинается сразу снаружи, чаще всего это проявление длительного внутреннего процесса, который проходит в кишечнике.

Вообще следует отметить значительную взаимосвязь грибковых повреждений с рационом питания, которого придерживается человек. Углеводы, в особенности простые – готовый для потребления грибами продукт, который они перерабатывают и образуют вещества, необходимые для собственного метаболизма, но которые токсичны для организма человека в целом и нервной системы в частности.