Пираньи
Шрифт:
– Родня, – повторил я, закрыл ему глаза и нажал на курок.
Я медленно поднялся и еще раз посмотрел на него. Анжело был мертв. Что-то ушло из моей души, но что-то другое возродилось. Семья. Родня.
– Что будем с ним делать? – спросил капитан. Только теперь я заметил, что все стоят вокруг нас.
– Ничего не поделаешь, – сказал я и указал рукой за борт.
– Часы, – капитан пальцем ткнул в «Роллекс» на руке Анжело.
– Дай их сюда.
Я знал, что дядя захочет их получить. Я повернулся к девушке, лежавшей на палубе, она со страхом
– Как ты себя чувствуешь? Она была испугана.
– Ты меня не убьешь?
Я понял, что продолжаю сжимать в руке пистолет. Я поставил его снова на предохранитель и сунул за пояс.
– Нет.
Потом, обращаясь к капитану, спросил:
– Ей можно чем-нибудь помочь? Он склонился над ней.
– Ее не сильно покусали, в основном пираньи накинулись на вашего брата. Мы приложим свежие листья коки к ногам, и боль пройдет, все заживет.
– Отнесите ее в каюту и займитесь лечением, а потом возвращайтесь.
– Да, сеньор, – сказал капитан.
Я наблюдал, как он поднял ее на руки и понес в каюту, а один из матросов понес следом связку листьев коки. Я снова уселся на скамейку на корме.
Через несколько минут вышел капитан.
– Мой матрос оказывает ей помощь. Чем могу служить?
Я поднял на него глаза.
– У вас есть бутылка виски?
– У меня есть ром.
– Несите, – сказал я. – Мне нужно выпить.
Глава 3
На корабле была только одна большая каюта внизу. Посередине – занавеска, отделявшая мою койку от большей, на которой спали Анжело и Альма. Несмотря на то что я выпил полбутылки рома, я был трезв как стеклышко. Занавеска была отдернута, Альма лежала на постели. Казалось, она спит: глаза были закрыты, слышался только легкий шелест ее дыхания.
Я прошел по каюте и остановился около ее постели, ладонью пощупал лоб. Температуры не было. Она открыла глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.
– Ноги онемели. Я их совсем не чувствую.
– Это действие листьев коки. Так сказал капитан. Это натуральный кокаин – сильный обезболивающий препарат. Он сказал, что у тебя только легкие царапины, через пару дней все будет в порядке.
– У меня в голове туман, – сказала она.
– Он дал тебе отвар из листьев коки. Это тебя немножко расслабит.
Она кивнула, в глазах стояли слезы.
– Я сожалею о том, что случилось с твоим братом. Я ничего не ответил.
– Мне он нравился, – продолжала она, – он был немного сумасшедший, но очень милый.
– Да, – согласился я.
– Что ты теперь будешь делать?
– Наверное, нужно продолжать. Что еще я могу сделать?
Она посмотрела мне в глаза.
– Ты не плачешь.
– Слезами горю не поможешь. Его нет. Все кончено. Я пересел на свою койку.
– Почему бы тебе не уснуть? Завтра ты почувствуешь себя намного лучше.
– Я боюсь, меня будут мучить кошмары.
– Ничего не бойся. Я буду
Она слабо кивнула и закрыла глаза. Через минуту ее дыхание стало спокойным, девушка спала. Я вытащил дипломат, который Анжело поставил под мою койку. Он был заперт. Я нашел ключи в штанах, которые он бросил на стул.
Дипломат был набит пачками стодолларовых банкнот в банковской упаковке. Я быстро пересчитал деньги. Сто тысяч долларов. Изнутри, на крышке портфеля, была прикреплена отпечатанная на машинке записка:
от Пукальпы до Икитоса – пароход 10
от Икитоса до Медельина – ДС 3 20
от Медельина до Панамы – ДС 3 20
от Панамы до Майами – Сессна 35
Я долго смотрел на деньги. У Анжело все было заранее рассчитано. И он вовсе не был таким сумасшедшим, каким хотел казаться. Я взял пачку в десять тысяч долларов и закрыл дипломат, потом поставил его на место под свою койку и открыл чемодан Анжело, стоявший у стенки. Под бельем лежал еще один пистолет и десять запасных обойм. Я засунул все это под койку, туда, где стоял дипломат, закрыл чемодан и снова поставил его у стены.
Я растянулся на койке, заложив руки за голову. Я не отрываясь смотрел в потолок, и меня вдруг как громом поразило. Анжело больше нет. И, хочу я этого или нет, я должен выполнить его план. Хуже всего то, что в конце концов я должен буду рассказать его отцу о том, как он умер. Все, что осталось от сына, это золотые часы «Роллекс». Да, это будет непросто. Для него Анжело был всем. Я задремал.
Я открыл глаза, услышав легкие шаги на палубе у себя над головой и тихий шепот двух человек. Я осторожно соскользнул с койки на пол и выбрался на палубу, держа пистолет в руке. Капитан и еще какой-то человек тихо разговаривали на корме. Я тихо наблюдал за ними. Незнакомец подал знак рукой, и еще двое поднялись на борт. Они наклонились над трюмом, вытащили два мешка и хотели уже выгрузить их с парохода.
Я снял пистолет с предохранителя и вышел из-за кабины прямо к ним.
– Что здесь происходит? – спросил я.
Ночные незнакомцы замолчали и уставились на меня.
– Что здесь происходит, черт побери? – повторил я, обращаясь к капитану.
– Этот сеньор говорит, что сделка не состоялась. Он не получил денег, которые ваш брат обещал ему.
Капитан нервничал.
– Скажи ему, что я знаю, что деньги уже заплачены. Иначе коку никогда бы не погрузили на пароход.
Капитан быстро заговорил с незнакомцем, тот отвечал ему по-испански. Капитан снова обратился ко мне.
– Он получил только часть денег. Ему должны были заплатить еще тысячу долларов, когда вся кока будет погружена.
– Скажи ему, что он получит деньги, как обещано, когда привезет оставшуюся коку.
Незнакомец меня понял. Он быстро сказал что-то капитану, тот перевел:
– Он говорит, что он простой крестьянин. Он много трудился ради своего урожая и не хочет, чтобы плоды его труда были украдены.
Я посмотрел на капитана.
– Сколько он тебе обещал за всю эту ерунду?