Пират и язычница
Шрифт:
– Мы прекрасно обходились без тебя, пока ты не испортил нам жизнь, – прошипела Саммер.
– Неужели? Не забудь, он уже дважды побывал в тюрьме, и это в пятнадцать лет! Здесь он в два счета свяжется с шайкой каких-нибудь ублюдков и подхватит французскую болезнь, черт побери!
– Потрудитесь придержать язык в моем присутствии, – фыркнула Саммер, совершенно позабыв, что сама умеет выражаться не хуже любого матроса. – Вы скажете ему, что он остается дома!
Она повернулась и направилась к выходу.
– Слишком поздно, – тихо ответил он. – «Золотая
Саммер слегка покачнулась, и Рурк мгновенно оказался рядом.
– Не прикасайся ко мне! Не смей! – взвизгнула она. – Клянусь, ты заплатишь за это!
Кучер подсадил ее в карету. Миссис Бишоп открыла было рот, чтобы узнать, чем все кончилось.
– Ни слова, иначе я за себя не ручаюсь, – глотая слезы, пробормотала Саммер и велела вознице ехать в Чипсайд.
Вскоре она уже сидела в конторе Соломона Сторма. Слезы высохли, а слабость и растерянность сменились злобой и холодным гневом.
– На днях вы дали мне превосходный совет, Соломон. И только последняя дура ему не последует. Прошу вас уведомить лорда Хелфорда, чтобы он соблаговолил заплатить за дом и обстановку. Да… что мне еще нужно? Экипаж, лошадей и конюшню. Возможно, мне понадобятся и услуги вашего сына, поскольку я намерена сделать все, чтобы лорд Хелфорд не смог увидеть своего ребенка.
Глава 42
Барбара Каслмейн в который раз обновила обстановку своей спальни. Огромная кровать с перинами лебяжьего пуха была застлана пурпурными атласными простынями с узором из корон. У изголовья два нагих херувимчика тоже держали золотую корону. Великолепный дом графини, находившийся в двух шагах от Уайтхолла, был готов к приему гостей.
Карл переступил порог спальни, и по его нетерпеливому взгляду Барбара поняла, что король истосковался по ее ласкам. Фаворитка торжествующе усмехнулась и раскрыла объятия любовнику.
Теперь, два часа спустя, он растянулся на постели рядом с ней, обнаженный и уставший, уткнувшись губами в ее пышную грудь.
Барбара протянула руку к хрустальной чаше и, прицелившись, ловко швырнула засахаренную фиалку на его чресла, густо поросшие темными волосами. Вялая плоть, словно огромный зверь, мгновенно распрямилась и восстала.
– Надеюсь, ты не считаешь, что я способен еще на одну схватку? – пробормотал он, улыбаясь.
– Ты король, дорогой, – промурлыкала Барбара, – а следовательно, всемогущ.
Она встала и медленно подняла с пола небрежно брошенные подвязки, давая королю возможность полюбоваться своей соблазнительно-пухленькой попкой. Потом связала подвязку в кольцо и метко набросила на полувозбужденную плоть, точно сельский мальчишка, задумавший выиграть приз на ярмарке. За первой подвязкой последовала вторая, пока гигантский фаллос не поднялся, чуть покачиваясь, словно подвыпивший шестифутовый гвардеец из дворцовой стражи.
– Ты мне – я тебе, – гортанно проворковала
Она проворно оседлала его бедра и, наклонившись, острыми зубками сняла подвязки с «майского дерева», после чего стала неспешно поглощать его дюйм за дюймом, пока не вобрала в себя целиком.
Карл истомился по любовнице за эти несколько недель вынужденного воздержания, когда двор теснился в единственной гостинице Солсбери, где стены были не толще бумажных. Никто не мог сравниться с Барбарой в постели. Необузданность, способность отдаваться бесконечно и безоглядно будили неудержимую чувственность в короле. Ее торжествующие крики разносились по всему дому, словно она хотела, чтобы весь мир знал об их соитии.
Карл стиснул ее упругие ягодицы и слегка приподнялся, чтобы помочь Барбаре достичь пика насыщения. Груди, похожие на небольшие дыньки, покачивались у него перед глазами, и Карл покрывал их поцелуями-укусами, упиваясь стонами и воплями обезумевшей женщины. Они знали, как доставить друг другу наслаждение, особенно еще потому, что Карл мог долго ублажать женщину, прежде чем исторгнуться в нее, и Барбара за это время получала немало удовольствия.
Как непохожи были эти встречи на вечера в постели королевы! Строгое религиозное воспитание навсегда убило в Екатерине женщину, и когда муж пытался проникнуть в нее, она неизменно оказывалась слишком сухой и судорожно сжималась, не позволяя ему войти до конца. Не помогали никакие ласки и нежные слова, поскольку чаще всего Екатерина испытывала настоящую боль. Карл старался быть добрым и терпеливым, но пока все усилия зачать ребенка были безуспешными, так что он уже начинал отчаиваться.
Король тяжело вздохнул при мысли о жене. Она еще не вернулась в Лондон, так как выразила желание посетить источники в Торнбридже, которые, по слухам, обладали чудодейственными свойствами и излечивали бесплодие. Королева намеревалась также посетить монастырь в Саутуорке, где хранилась рака с частицей мощей Пресвятой Богородицы, чтобы помолиться о зачатии. Но Карл считал, что единственный и самый верный способ забеременеть – почаще спать с мужчиной. Разве он не доказал свою плодовитость в постели Барбары?
В этот момент Барбара прильнула к нему, и он отдал ей свое семя, все до капли. Теперь, если она даст ему немного подремать, чтобы восстановить силы для сегодняшнего мальчишника в честь свадьбы Чарлза Беркли…
Герцог Бакингем по наущению Барбары постоянно подстрекал Карла развестись с Екатериной и снова жениться, чтобы подарить законного наследника трону. Но во время пребывания в Солсбери король держал фаворитку на расстоянии, казалось, предпочитая общество глупышки Стюарт, вечно выставлявшей напоказ свою невинность. Барбара не без оснований опасалась, что в случае второй женитьбы Карл пожелает иметь в постели девственницу. Наконец она решила посоветоваться с Бакингемом и вдвоем придумать, как уничтожить репутацию Франсис.