Пират Императрицы
Шрифт:
Капитан достал из кармана сложенный вдвое лист бумаги и отдал Ивану.
– Такой таинственный сегодня день. Записками забросали, - засмеялся тот и прочитал содержимое.
– Фрейлину Симолину Кристу доставить сим кораблём к императрице и самодержице всероссийской Екатерине Алексеевне... Это что?
– Эту записку принёс тот, кто вернулся к нам с... Вами, барышня, - кивнул капитан Насте, растерянно ответившей кивком в ответ.
– Борис исчез, остальные тоже. Бежали, как предатели. Причины вот только не знаю. Но коль судьба сведёт наши дорожки вновь, найду их... Лучше
– Так и будет, кап, - уверенный в данном исходе событий выдал Иван, что встревожило Настю ещё больше.
Она опустила взгляд к полу, стараясь ровно дышать, а к горлу подходил давящий ком.
– Это чей почерк, сударыня?
– показал ей на записку, что прочитал Иван, капитан.
Настя внимательно смотрела на строки и узнавала:
– Симолин...
– Значит, теперь он просит отправляться в путь кораблём? Он мне лично иные указания давал, - не понимал Иван.
– Время всё расставит по местам... Итак, - открыл капитан дверь, чтобы выйти.
– Я распоряжусь, чтобы Вам, сударыня, приготовили каюту отдельную. Пора отправляться в путь...
Глядя друг на друга несмело, молча, Иван и Настя остались наедине. Они не решались ни сказать что, ни отвести взгляд. Мир будто снова перестал существовать вокруг, пропустив в ворота лишь их вселенной. Той самой вселенной, где любовь обнимала и дарила силы. Она ласкала их души. Она отпускала снова в реальность, но... оставалась подле ангелом хранителем...
– Что же будет теперь?
– несмело прошептала Настя.
– Я не хочу, чтобы Кристу убили.
– Жизнь будет, - улыбнулся Иван.
– В Россию вернёмся кораблём, а не как было запланировано. Здесь, правда, не менее безопасно, но всё же все свои. Погубить может только морская стихия. А дальше... Поиграем в эту игру Симолиных, проверим, кто друг, кто враг, а там... Там, если станет хоть чуточку опасно, убежим ото всех.
– Убежим?
– прослезилась Настя от счастья.
– Да, под крыло твоей матушки, - подмигнул Иван.
– Ты знаешь про мою маменьку?!
– удивилась Настя.
– Не только знаю, - шутливо сделал он гордый вид.
– Я ещё беседовал с нею, отказался пройти отобедать.
– Вот как?!
– не верила ушам Настя, и Иван поднялся, тут же заключив смутившуюся любимую в объятия:
– Отыскался во дворце амулет твой, твоего папеньки. Я его вернул домой.
– Отыскался?
– прослезилась Настя, но плакать возлюбленный не дал, припав к губам и снова целуя страстно,... нежно...
Глава 49
Сокрылась в облаках луна печальная.
Кромешной тьмой накрыла эта ночь.
Лишь на сердце играет песня старая,
Что не покинет её трон наша любовь.
Владычицей над миром она славится,
И в хаосе скрывается от бед,
От людской злобы, ненависти мается,
А воскрешает души её свет.
Ты посмотри
В тиши на ясные огни
Небесных сил, волнующих светил.
Они,
Как знают, берегут они
Невидимые нити хранящей их любви.
Под этим хороводом серебристых звёзд
Есть где-то мы с тобой и наша жизнь,
Где иногда преградою встаёт порок,
Но царствует любовь, вершит над ним.
От дивной красоты её в сплетеньи рук
Из сумерек судьбы выйдем на свет,
Где каждый шаг измерен, песня ласкает слух
От сердца, от любви из века в век.
Ты посмотри
В тиши на ясные огни
Небесных сил, волнующих светил.
Они, смотри,
Как знают, берегут они
Невидимые нити хранящей их любви.
Выйдя с опаской на палубу, Настя попала сразу в серость густого тумана. Свежий ветер. Опасение чего-то сразу тревожило душу. Казалось, стояла абсолютная тишина и одиночество. Настя взглянула на показавшийся штурвал корабля. Там будто не было никого, как и вокруг. Словно она находится на судне совершенно одна,... покинутая...
Вздрогнув от пробежавшего по телу холода, Настя почувствовала качку и вдруг раздались вокруг голоса моряков, началась суета. На миг показалось, что она вдруг вернулась в жизнь откуда-то из пустого, иного пространства...
– Настя! Назад! В каюту!
– кричал знакомый голос.
Настя взглянула наверх, откуда на неё смотрел любимый. Он помахал ей рукой уйти с палубы, а сам продолжил взбираться наверх, на салинг, вместе с другими такими же умелыми моряками.
Он подтягивался на руках, удалялся по вантам всё выше, оказавшись вскоре там, где не было уже выбленок*, где стало ещё опаснее. Насте было страшно смотреть и не бояться, что любимый может в секунду сорваться, пасть, разбиться, оставить её одну в этом грубом мире...
Скрип и грохот судна, крики, божба - всё заставило Настю зажмуриться и закрыть уши. Ветер усиливался, усиливал и тревогу помогающего спускать паруса Ивана. Казалось, всегда все были наготове, но эта буря налетела будто из преисподней.
Кто-то с болью схватил Настю за предплечье и втолкнул за дверь. Она будто очнулась от леденящего сна и помчалась скорее в каюту. Еле ухватившись за дверь, пала на пол и закрыла лицо руками. Всё, что ощущала — как корабль, словно конь, встаёт на дыбы, дёргаясь и не желая подчиняться разыгравшейся стихии. Стихии, что сделает всё, лишь бы подчинить всё и всех себе.
Когда шторм утих и кто-то снова коснулся руки, Настя вздрогнула. Приподняв лицо от пола, она увидела взволнованный взгляд любимого и прошептала:
– Ванечка... Ты жив...
– Конечно жив, - улыбнулся он.
– Любит море меня.
Оказавшись в объятиях милого, Настя успокоилась сразу. Он перенёс её на постель, целовал губы, лицо вновь и вновь. Их ласка и тяга друг к другу опять уносила сознание далеко-далеко... Тела прижимались друг другу, вскоре обнажившись, и... оба, любя, неистово и жадно,... с промелькнувшей болью окунулись в танцующие волны блаженства и рая лишь для них...