Пират в любви

Картленд Барбара

– Подвластный ему народ живет счастливо, и люди эти весьма добры и дружелюбны.

– Но ведь они охотники за головами, – возразила Бертилла.

– Я полагаю, белые раджи немало сделали, чтобы подавить этот ужасный обычай, – с улыбкой произнес Тейдон, – но уверяю вас, даяки кротки, честны и трогательно добры. Их женщины красивы и удивительно бесстрашны.

– Охота за головами – это их религия? – спросила девушка.

– Они не поклоняются никаким богам за исключением одного давно погибшего героя, у них нет жрецов и

религиозных обрядов.

– Тогда зачем же, если они так счастливы… Она вдруг умолкла, но лорд Сэйр понял, о чем она собиралась спросить.

– Там, где британцы устанавливают свою власть, сразу появляются миссионеры, – пояснил он. – Они верят, что Господь призвал их обращать в христианство людей других национальностей, независимо от того, хотят они быть обращенными или нет.

В голосе лорда Сэйра прозвучал сарказм, и Бер-тилла поняла, что он не верит в действенность подобного обращения в христианскую веру; немного помолчав, она сказала:

– Считаете ли вы, что только христианин может попасть на небеса?

– Бог ты мой, нет! – воскликнул лорд Сэйр. – Кроме того, если и существует царство небесное, то я убежден, что их много и при этом совершенно различных.

Бертилла улыбнулась, а он продолжал:

– Царство небесное для христиан, нирвана для буддистов и весьма привлекательный рай, полный прекрасных женщин, для магометан. Уверен, что и у даяков есть особое место, где они могут собирать любое количество голов, никого при этом не убивая.

Бертилла рассмеялась.

– Именно этому я хотела бы верить. Я считаю, что вера – дело частное и очень личное, и если люди счастливы, то не нужно вмешиваться.

Лорд Сэйр чувствовал, что Бертилла вряд ли скажет своей тетке в Сараваке то, что говорит сейчас ему; он понимал, как она боится конца своего путешествия, и проговорил как можно мягче:

– Забудьте о грядущем и радуйтесь настоящему.

– Только этим я и занимаюсь в течение всей этой очаровательной поездки, – сказала Бертилла. – По ночам, когда вода фосфоресцирует, мне чудится, что корабль наш заколдован и мы будем плыть вечно и бесконечно и никогда не доплывем до порта.

– Теоретически очень приятная мысль, – ответил лорд Сэйр, – но только представьте себе, как мы наскучим друг другу. И как рассорятся между собой многие из пассажиров, когда корабль двинется вокруг света во второй раз!

– Это верно, – со смехом согласилась Бертилла. – Леди Эллентон и леди Сэндфорд прошлым вечером так рассердились друг на друга, что сегодня с утра не разговаривают.

– Ваш заколдованный корабль может быть счастливым лишь в том случае, если на борту останетесь только вы и, может быть, еще один человек, готовый разделить с вами тяготы пути.

– Мне кажется, очень трудно выбрать надежного спутника навсегда, – ответила Бертилла.

Лорд Сэйр едва заметно усмехнулся. Если бы он обратился с такими словами к любой из своих знакомых женщин,

то, без сомнения, услышал бы в ответ, что она была бы совершенно счастлива отправиться в вечное плавание именно с ним.

Но он понимал, что Бертилла сказала ему то, что думает, вполне честно и бескорыстно.

«Именно поэтому мне нравится быть с ней, – подумал лорд Сэйр, – и, пожалуй, трудно отказываться от ее общества, как я делал это в последние дни».

– В Малайе много диких зверей? – спросила она.

– Очень много, – ответил он. – Любой плантатор скажет вам, что тигры представляют серьезную опасность для его рабочих, и леопарды тоже.

– А обезьяны здесь есть?

– Вас позабавят длиннохвостые макаки, а также белки-летяги.

– Надеюсь, мне удастся увидеть их в Сингапуре, – вздохнула Бертилла, – но все зависит от того, когда отправляется пароход в Саравак.

– Вы их увидите, если мне удастся устроить поездку по стране, – пообещал лорд Сэйр.

И увидел, как вспыхнули радостью серые глаза девушки.

– Как бы я была рада! – воскликнула она. – Это просто замечательно – путешествовать с вами! Ведь вы все знаете и можете рассказать мне.

Но прежде чем он заговорил, она уже спохватилась:

– Впрочем, нехорошо с моей стороны рассчитывать на вас… Ведь после приезда в Сингапур вы будете очень заняты. Вы и так были необычайно добры ко мне.

– Я только рад, что мог быть вам полезен.

– Леди Сэндфорд так любезна и внимательна ко мне, я радуюсь каждой минуте путешествия после отплытия из Александрии. – Она подняла на лорда Сэйра свои серые глаза и сказала: – Если мне не представится другой возможности, я благодарю вас сейчас… благодарю за все!

– Я уже сказал вам, Бертилла, что вам не надо меня благодарить.

– Но как мне иначе выразить свою признательность?

– Я надеюсь… – начал он, но тут же умолк. Какой смысл произносить банальности о своей надежде на счастье этого ребенка в будущем? Если его представления о тетке Бертиллы верны, ничего подобного девушку не ждет.

Было что-то глубоко трогательное в ней, когда она вот так стояла и смотрела на береговую линию.

Мысль о том, что ей придется провести годы, обучая туземных ребятишек и борясь за обращение их в христианство, казалась противоестественной.

Только такая бессердечная и эгоистичная женщина, как леди Элвинстон, могла обречь свою дочь на подобное существование.

«Однако, – с горечью сказал себе лорд Сэйр, – от меня ничего не зависит, так пусть хоть у Бертиллы останется приятное впечатление об этом путешествии».

Бертилла думала о том же.

«Я его никогда не забуду, – говорила она себе. – Я не забуду его доброту, буду помнить звук его голоса и выражение красивого лица».

Она была убеждена, что никогда больше не встретит такого красивого мужчину, такую сильную и оригинальную личность.