Пират
Шрифт:
Ливень с градом обдавали несчастного страдальца, а сознание твердило ему, что оставаться дольше на этом месте равносильно гибели, так как море все прибывало. Он должен был встать и поспешить на холм, где были оставлены его вещи и лодка. С трудом поднявшись на ноги, Франциско отправился к тому месту, но, ослепленный пеной волн и дождем, ничего не в состоянии был видеть. Налетавшие на него одна за другой волны сбили его с ног, и он ударился головой о сундук. Где же была его лодка?
Порыв ветра сорвал ее и унес. Теперь все надежды на спасение рухнули окончательно. Если его самого не смоет волна, то ему суждено умереть в самом непродолжительном времени голодной смертью.
Удар в голову и ужас от сознания своего положения подействовали на него так сильно, что он лишился чувств.
Когда же он пришел в себя,
Но мало-помалу мрак рассеялся; ветер разогнал тучи, и у него появилась снова надежда… но какая!.. умереть не сию минуту, смытому волнами, а мучительно обреченному на голод и жажду, под палящим зноем раскаленного солнца! При этой ужасной мысли он закрыл лицо руками и начал молиться со словами: «Боже, да исполнится воля Твоя, но будь милостив ко мне, повели волнам подняться выше и потопить меня!»
Но вода не поднималась выше. Ветер стихал, а с ним утихали и волны. На горизонте занималась заря, возвещавшая о наступившем новом дне, а с ним и о жаре. Вместе с тем вдали показалась какая-то темная масса, плывущая среди бушующих волн. То был корабль с одной только уцелевшей мачтой; он нырял среди разъяренных волн, а ветром его гнало прямо на отмель.
– Он окончательно превратится в щепки, – думал Франциско, – отмель не видна с него, и он разобьется. И, забыв свое собственное несчастное положение, он начал придумывать, как бы подать кораблю сигнал, чтобы там поняли о грозившей опасности.
Между тем яркое, веселое солнце успело взойти и освещало теперь эту сцену бедствия и ужаса. А ветер и волны подгоняли корабль все ближе и ближе. Страшно было смотреть, как быстро он несется к верной гибели.
Вскоре можно было ясно видеть суетившихся на его борту людей. Он отчаянно махал руками, но его не замечали, он пробовал кричать, но звук относило ветром в противоположную сторону. Когда между кораблем и отмелью осталось не более как два кабельтова, люди заметили опасность. Но было слишком поздно! Как ни старались они дать судну другое направление, все было напрасно! Беспощадные волны подгоняли его к отмели. Вдруг раздался сильный треск: то свалилась последняя мачта, а набегавшие валы спешили довершить дело разрушения и гибели!
XI. Бегство
Франциско не мог оторвать глаз от корабля, который окончательно стал жертвой разъяренной стихии, а также от суетившихся в страхе людей, собратьев его по несчастью. Он заметил, как два человека спустились к люк, где уже бушевала вода, и через несколько минут поспешно, один за другим, оттуда начали выбираться люди. Их было много, все они были пленные африканцы и везли их в качестве груза на корабле. В одну минуту вся палуба покрылась людьми, несчастные создания обязаны были своим освобождением человечности двух английских матросов, которые предоставили им одинаковую с собой возможность спасти свою жизнь. Со стороны погибавших не проявилось еще ни малейшей попытки оставить корабль. Все они, без различия, притесненные и притеснители, сбившись в общую кучу метались из стороны в сторону, между тем, как корабль стонал и трещал от сильного напора воды.
Скоро стена снова уменьшилась. Франциско с ужасом увидел, как корабль, будучи не в состоянии противостоять силе воды, со страшным треском развалился посредине корпуса, и обе части его опрокинулись в море. Оставалось каждому спасать только самого себя. Сотни людей бились в воде, стараясь доплыть до берега, и среди белой пены замелькали черные головы негров, отчаянно боровшихся с волнами. То было зрелище ужаса, не поддающееся никакому описанию.
Долго продолжалась эта борьба людей с разъяренной стихией; Франциско выбился из сил, пробуя все доступные ему средства спасти хоть немногих. Он пытался удержать двух-трех человек из груды тел, прибиваемых к берегу, но сейчас же и смываемых волнами. Однако же, кое-где волны выбросили на берег несколько кучек людей. Франциско перебегал от одной кучки к другой. Он нашел человек двенадцать, которые подавали так или иначе признаки жизни, и помог им оправиться; остальные были уже трупами. После этого он
Безбрежный океан тихо расстилался кругом; небо стало безоблачным, и вся природа словно погружалась в спокойную дремоту. Размышляя обо всем происшедшем, Франциско просидел так с час, а затем встал и пошел к оставшимся в живых неграм. Ярдах в тридцати от их кучки он остановился и стал их рассматривать. То были негры, взятые с побережья; трупы же принадлежали другой их породе, жившей в глубине страны, а также и европейцам.
Палящий зной, так угнетавший Франциско, действовал, казалось, благотворно на африканцев; они, видимо, достаточно оправились и теперь уже говорили между собой. Франциско попробовал объясняться с ними жестами, но они его не понимали. Тогда он вернулся к своим запасам, взял оловянный ковшик и, почерпнув из бочонка воды, принес им и дал выпить каждому понемногу, затем он принес им полную пригоршню сухарей. Делал он это, соблюдая все возможные предосторожности, чтобы они не могли подглядеть, откуда он приносил им воду и припасы. Оставив им сухари, он вернулся на свое место и постарался засыпать песком бочонки и сундук, после чего улегся спать на вторую ночь. Но он так и не смог заснуть; в голове его роились мысли о том, нельзя ли из остатков разбитого корабля сделать хоть какой-нибудь плот и на нем спастись с этого острова. Он встал и сел на сундук. Глазам его открылось зрелище, совершенно противоположное вчерашнему. Небо было ясным, и невозмутимая тишина царила вокруг.
Спасенные негры улеглись рядом и теперь спали крепким сном.
Франциско оставил свой пост и пошел осматривать обломки корабля, которыми был усеян глубоко выдававшийся в море мыс. Он чуть не закричал от радости, когда обнаружил целую партию бочек, многие из которых были наполнены свежей водой и съестными припасами. При тщательном осмотре оказалось, что из обломков, валявшихся на берегу, можно было соорудить и плот, на котором он надеялся доплыть до обитаемой земли. Оказалось, что средства к существованию для него и для его невольных товарищей были обеспечены, причем на довольно продолжительное время. Он пошел к спавшим неграм и с большим трудом разбудил несколько человек, которые удивленно начали смотреть на него, не понимая, что он требовал от них. Франциско знал немного язык круменов и попробовал объясняться с ними на этом наречии. К великой его радости, они поняли его и отвечали ему на наречии, сходном с языком круменов; таким образом, между ними завязался разговор.
Франциско объяснил им, что ему пришла мысль построить плот, на котором они могли бы возвратиться на родину, дав при этом им понять, что иначе все они рискуют здесь погибнуть. Бедные дикари смотрели на него во все глаза, думая, что они видят перед собой какое-то сверхъестественное существо. Они вспомнили, как он их накормил и напоил, но, зная, что на корабле его с ними не было, они никак не могли объяснить себе его присутствие на острове.
Теперь они стали смотреть на него, как на главу их всех, заботящегося о них, и, как и следовало ожидать, изъявили свою полную готовность повиноваться его распоряжениям. Они быстро рассортировали бочки, отобрали пустые для постройки плота, а наполненные водой и припасами связали вместе и припрятали со снастями в безопасное место. Все обломки также были собраны и сложены в кучу. К вечеру все, что осталось от разбитого корабля, было разобрано и разложено по разным местам.
Слишком долго описывать то, что придумали и успели исполнить за последующие четыре дня негры со своим руководителем. Пословица, гласящая, что голь на выдумки хитра, оказалась как нельзя более применима в данном случае, так как наши страдальцы испробовали массу крайне замысловатых средств, пока, наконец, не довели до конца сооружение плота таких размеров, что на нем могли разместиться они сами и уложить еще все свое имущество. Когда, на пятый день, все было готово, Франциско и его спутники уселись на плот и пустились в плавание. Отчалив от отмели, они быстро заработали веслами и вскоре, при свежем попутном ветерке, подняли парус и пошли со скоростью трех миль в час по направлению к материку. Отъехав с полмили от берега, они, наконец, вздохнули полной грудью. За последние два дня разлагавшиеся на острове трупы так отравили весь воздух вокруг, что даже и негры падали постоянно в обмороки от миазмов.