Пират
Шрифт:
– Умная сопака,– сказал Чейвын, соскабливая ногтем со лба замерзший пот.
– Сены нет такой сопаке,– подтвердил пастух-якут.
А Пират тем временем бегал среди убитых волков, выхватывал клоки шерсти то у одного, то у другого зверя. Оставил он их только тогда, когда пастухи начали снимать теплые волчьи шкуры. У охотничьих собак пропадает к добыче всякий интерес, если ее коснулась человеческая рука.
... Пират носился возле чума, взлаивал. Оленеводы вышли из жилища. Они с недоумением глядели на собаку. Если бы она учуяла зверя, то вела себя совсем не так. Пастух-якут высказал предположение: уж не сбесился ли пес? Несколько дней назад Пират вступил в единоборство с росомахой. Росомаха уже сидела на оленьем загривке, и обезумевшее от страха и боли животное мчалось неведомо куда. Пират нагнал их, в длинном прыжке рванул
Но беспокойство людей было напрасным. Все прояснилось через четверть часа, когда в небе загудел вертолет.
– Тумает, Костька-хеолох летит, хосяин,– сказал пастухам Чейвын и понимающе покачал головою.
Чукча ошибался. Пират сейчас не ждал хозяина. Совсем по другой причине радовался пес...
«МИ-4» приземлился на таежной поляне. Из багажного отделения вышли главный зоотехник, главный бухгалтер и директор совхоза. Они облетали оленеводческие бригады, в каждой жили по неделе, а то и больше, с утра до вечера пропадали в табуне.
Пятнадцать бригад, двадцать пять тысяч олешек насчитывал совхоз, а паслись животные на территории, равной двум Франциям и трем Швейцариям.
Директор привез пастухам новогодний подарок: три мешка свежих яблок сорта шафран. Свежие, не мороженые яблоки зимою на Крайнем Севере такой же дефицит, как вяленая вобла в городе. Фрукты, предназначенные только для главных работников совхоза – пастухов, везли самолетом прямым рейсом из Алма-Аты. Подобный рейс мог себе позволить совхоз-миллионер.
«МИ-4» взлетел и вскоре скрылся за сопкой. Машина прилетит за руководителями совхоза через неделю.
Пастухи и начальство прошли в чум. Нюргуяна накормила гостей обедом. За чаем директор попросил Чейвына рассказать о главных новостях в бригаде. Чукча прикинул, с чего бы начать. И поведал о своей собаке, которой «сены» нет. Рассказал, как она спасла олешек от волчьей стаи, как бесстрашно вступила в поединок с росомахой, как возит его, Чейвына, на обход табуна.
– Хоть пиши приказ да премируй твою собаку! – усмехнулся директор.– Но где же она? Приведи, похвастай.
Бригадир вышел из чума. Пирата возле жилища не было. Кричал, звал – бесполезно. Собака будто сквозь землю провалилась.
– Наверно, сверя посюял, в тайху усел. Скоро прибесит,– сказал чукча директору.
Но Пират не прибежал к чуму ни к вечеру, ни утром следующего дня. Навсегда исчезли из его жизни совхозные олени, бригада, Чейвын, к которому пес относился уважительно, но никогда бы не смог его полюбить.
... Самое поразительное в истории бегства Пирата от оленеводов было не то, что пес понял: надо залезть в вертолет, грохочущая стрекоза непременно привезет его на аэродром, с которого много-много дней назад улетел хозяин. Это бы сообразил всякий умный пес. Поразительным было то, что Пират понял: надо проникнуть в машину скрытно. Если люди заметят его, залезающего в багажное отделение, то непременно выгонят. И он проник внутрь вертолета крадучись, улучив момент, когда все склонились над развязанным мешком с ароматными яблоками. В хвосте машины лежал скомканный брезент, вертолетный чехол. Пират подлез под него и за два часа лета ни разу не пошевелился, не проскулил, хотя багажное отделение не отапливалось, здесь стоял страшный холод. Умно, осмотрительно пес повел себя и на вертодроме, когда машина приземлилась. Он обнаружил себя лишь после того, как бортмеханик открыл дверцу и сошел на землю: пулей выскочил наружу мимо растерявшегося человека и побежал не куда глаза глядят, а туда, где начиналась взлетная полоса. Здесь он в ожидании хозяина когда-то скоротал немало ночей. Пустырь за взлетной полосой Пират считал своим домом.
XI
Жизнь Пирата вновь обрела смысл. Он ждал, он надеялся. Пес не сомневался ни на мгновение: хозяин должен вернуться. В полдень прилетел серебристый красавец «ЯК-40». Пират сломя голову мчался к самолету, цепко осматривал каждого пассажира, а потом бежал за толпой, двигавшейся к терему-аэровокзалу, и еще раз перепроверял себя: не пропустил ли хозяина? Но того, кого он так ждал, все не было...
Ночевал
Но вот парень исчез. Пират не мог знать, что он уехал с семьей в отпуск к теплому морю. Тот, кому диспетчер поручил присмотреть за собакой, оказался человеком необязательным. Он принес еду раза два-три и больше не показывался на аэродроме.
Однажды на взлетной полосе появился не знакомый Пирату человек. Он шел по направлению к конуре. Пират поспешно вылез наружу и предостерегающе зарычал.
– Хорош! – сказал человек, оглядывая пса, и повторил: – Хорош!
Он пошел к собаке. Властно, хозяином. В руках у него были расстегнутый ошейник и поводок.
На него шел враг, который хотел пленить Пирата. Это пес понял сразу. Но он не убежал. Бежать ему было некуда. Он принял бой.
Словно кто сжал и резко отпустил пружину – так прыгнул на врага Пират. Клыки рванули рукав овчинного полушубка. Человек отбежал в сторону. То, что собака порвала полушубок, ничуть не расстроило и не обозлило его. Напротив, это неприятное происшествие даже обрадовало незваного гостя.
– Вот это да!...– восторженно сказал он.– То, что надо! То, что надо!...
Человек ушел и вернулся через полчаса. В одной руке у него был свернутый рогожный мешок, в другой – превосходный кусок оленины, мякоть. Он бросил собаке пищу, отошел к зданию аэровокзала и стал ждать. В лучшие времена Пират никогда бы не принял еду от такого человека. Но сейчас он был очень голоден и помимо своей воли подошел к лакомству. С губ его свисала голодная слюна. Мясо припахивало чем-то резким и неприятным, но это обстоятельство не смутило собаку. Она проглотила оленину почти не жуя. Через несколько минут странная штука произошла с Пиратом... Сначала качнулся и накренился терем-аэровокзал. Затем вздыбилась взлетная полоса. Потом перед глазами запрыгали яркие солнца, и он будто полетел в бездонную пропасть...
Человек отделился от здания аэровокзала и подошел к растянувшемуся на снегу Пирату. Засунул собаку в мешок, взвалил живую ношу за спину и направился к своей избе.
Человека, пленившего Пирата, звали Василием Ломовым. Это был известный в округе браконьер. Здоровенный, во цвете лет мужчина для отвода глаз, для «справки», работал, вернее, числился комендантом при школе. Немудреные эти обязанности в действительности исполняла его жена. А Ломов промышлял запретной охотой, и все знали, чем он занимается, но никто ни разу не поймал браконьера с поличным. Хитер, изворотлив был Ломов! Загубит, к примеру, лося, тушу в тайнике спрячет. Ищи-свищи в тайге тайник, умело замаскированную яму. В холоде мясо не пропадет. Потом верные компаньоны расчленят тушу, рассуют по рюкзакам и на «Аннушках» переправят в соседние поселки. Там и сбудут. Львиная доля выручки, конечно, ему, Ломову. «На кусок хлеба и вагон масла хватит»,– так с ухмылкой оценивал он свой промысел, получая в очередной раз от компаньона пухлую пачку денег. В родной Уреме добычу он никогда не сбывал – рискованно,– оставлял мясца разве что для семьи.