Пират
Шрифт:
– В субботу, через две недели, – поспешно ответила Блисс, внезапно почувствовав, что окружающий мир начинает терять свою устойчивость.
Столько лет она всеми правдами и неправдами старалась избежать брака с Джеральдом Фолком! Несмотря на то, что ее Гай давно умер, она не могла решиться па подобный шаг, не желая предавать его память. Все это время ей почему-то казалось, что Гай жив и просто затаился где-то на долгие годы, наблюдая за нею из своего укрытия...
Но через две недели этому наваждению придет конец. Она все-таки выйдет замуж за Джеральда Фолка – ради ребенка, зачатого
Фолк поднялся.
– Пойду заниматься приготовлениями к свадьбе, – сказал он. – И прежде всего зайду в банк: распоряжусь, чтобы они подготовили документы для передачи мне твоего наследства.
– Когда будешь оформлять бумаги, не удивляйся тому, что там уже имеются мои собственные условия, – заметила Блисс. – Я согласна передать тебе управление своими деньгами, но при этом мне ежемесячно будут перечислять определенную сумму. Я не хочу отказывать себе в комфорте.
Глаза Фолка налились бешеной злобой, но он не стал спорить, и Блисс была рада этому обстоятельству.
– Что же касается всего остального, – добавила она, – то я полагаю, что в ближайшие две недели нам нужно почаще появляться повсюду вдвоем – на балах, вечерах, маскарадах. Пусть свет привыкает к тому, что мы с тобою – счастливая влюбленная пара. Тогда и рождение ребенка ни у кого не вызовет никаких вопросов.
– Я постараюсь, – кротко согласился Фолк. – Надеюсь, в ближайшие две недели твое пузо еще не начет выпирать из платья.
– Ну что ты! Моему малышу всего два месяца, – голос ее звучал ласково, но в глазах пылала ненависть. – Никто его пока не заметит. Еще пару месяцев – уж точно.
– Все очень удачно складывается, – с отвращением процедил сквозь зубы Джеральд.
– Я получила приглашение на бал к Дюбуа, – как ни в чем не бывало продолжила Блисс, хотя тоже испытывала бесконечное отвращение к человеку, в компании которого ей предстояло провести теперь две долгие недели. – Он состоится сегодня вечером. Вот прекрасная возможность впервые показаться вдвоем на людях. Можно будет, кстати, и объявить на балу о нашей свадьбе.
– Я заеду за тобой ровно в девять, – холодно и деловито ответил Джеральд. – Пусть я противен сейчас самому себе, но что поделать! Деньги мне нужны, как воздух. Надеюсь, мои кредиторы согласятся подождать еще две недели. Иначе все пойдет с молотка – и суда, и товары, и мой дом.
Блисс даже не проводила Джеральда взглядом, когда он уходил. Как бы ей хотелось найти какое-то другое решение возникшей проблемы! Мысль о том, что ей придется пойти под венец с Джеральдом Фолком – пусть даже всего лишь формально – причиняла Блисс физическую боль. Тошнота подкатила к горлу. Блисс прижала ко рту ладонь и бросилась из гостиной.
Манди нашла ее склонившейся над тазиком в спальне – Блисс выворачивало наизнанку. Старая негритянка терпеливо дождалась конца, ласково и бережно уложила Блисс на кровать, а сама встала рядом, подперев кулаками свои широкие мощные бедра, и понимающе посмотрела на свою воспитанницу.
– Ты беременна, солнышко, не так ли?
– Ах, Манди,
Манди негодующе взмахнула руками.
– Но ты же не виновата, солнышко. Ничуть не виновата. Я ведь знаю, что тебя просто изнасиловал какой-то пират. Что ты могла поделать? Ну ничего, я надеюсь, что ему еще отольются твои слезы, когда его наконец схватят и вздернут на виселице!
Блисс неожиданно разрыдалась и никак не могла остановиться. Мысль о том, что Охотника могут повесить, разрывала ей сердце. Отец ее будущего ребенка – такой живой, сильный, красивый... Разве он достоин столь бесславного конца?
Но, с другой стороны, каким еще может быть конец для человека, поставившего себя вне закона?..
11
Бал у Дюбуа был шумным, многолюдным, и Блисс очень скоро устала от толпы, света и громкой музыки. Она с большим удовольствием ушла бы отсюда, но, к сожалению, обстоятельства вынуждали ее быть на людях и изображать из себя счастливую невесту.
Джеральд заехал за нею, как и обещал, ровно в девять. Выглядел он уверенным и даже красивым в своем отлично сшитом черном фраке, однако Блисс не могла не заметить, что он медленно, но верно начинает стареть: первые ниточки седины уже поблескивали на его висках.
Блисс приехала на бал в изумрудно-зеленом шелковом платье с высокой талией, короткими пышными рукавами и глубоким декольте. Платье было сшито по самой последней моде, дошедшей сюда из Европы, где точно такие же платья носила жена самого Наполеона. С безоблачной улыбкой на лице Блисс пробивалась вместе с Джеральдом сквозь толпу туда, где стояли хозяева дома, супруги Дюбуа.
– Как я рада снова видеть вас вместе! – воскликнула Лили Дюбуа, когда они наконец приблизились. – Мы все были так огорчены, когда узнали о вашей болезни, Блисс. Однако вы прекрасно выглядите. Скажите нам по секрету: мы скоро услышим о вашей свадьбе?
– Никакого секрета, миссис Дюбуа, – ответил Джеральд за себя и за Блисс. – И вы – первая, кому мы решили сказать: наша свадьба состоится через две недели, в. субботу. Завтра же вы получите официальное приглашение. Бракосочетание, разумеется, состоится в кафедральном соборе. Надеюсь, вы с мужем окажете нам честь и будете присутствовать при этом радостном событии.
– Непременно, непременно! – радостно прогудел Джордж Дюбуа и от избытка чувств похлопал Фолка по спине. – Скажите, а могу я объявить об этом радостном событии сегодня на нашем балу? Мне так хотелось бы самому сообщить всем эту новость.
– Отчего же нет? Окажите нам честь. – Джеральд обернулся к Блисс и посмотрел на нее с улыбкой, которая трогала только его губы, оставляя при этом ненавидяще-холодными глаза. – Ведь ты не будешь против, дорогая?
– О, нет, разумеется, нет! – так же притворно улыбнулась Блисс, с тревогой чувствуя поднимающуюся к горлу тошноту. – Это будет просто чудесно.
И счастливые жених с невестой пошли дальше, не зная о том, что за ними внимательно наблюдает своим единственным серым глазом некто, укрывшийся за мраморной колонной. Второй глаз наблюдателя прикрывала черная атласная лента.