Пират

Вулф Джин Родман

Я поднимался в полной уверенности, что сейчас увижу ее мертвое тело, но когда я добрался до верха планшира, у меня уже не оставалось времени смотреть по сторонам. Все испанские матросы были вооружены и полны боевого задора, и на палубу выскакивали голые и полуодетые мужчины, тоже настроенные воинственно. Наши парни перелезали через планшир левого борта, грозно вопя и стреляя; пули влетали в пушечные порты, ударяясь в железные стволы орудий, и свистели в воздухе повсюду вокруг. Едва спрыгнув на палубу, я выстрелил в голого мужика, вооруженного длинным мечом. Когда дым рассеялся, я сжимал в одной руке абордажную саблю, а в другой

разряженный пистоль, которыми и сражался далее.

Мы победили, но бой был ожесточенным. Я не сильно погрешу против истины, сказав, что все обстоятельства были против нас. Во-первых, на «Винсенте» оказалась более многочисленная команда, чем на большинстве торговых судов, и все они уже высыпали на палубу с оружием ко времени, когда мы перебрались через планшир, — судя по всему, испанский капитан опасался нас даже больше, чем мы его. Во-вторых, на борту судна находились пассажиры, в основном молодые идальго, направлявшиеся в Новую Испанию с целью повысить семейное благосостояние. Каждый из них имел при себе меч, а большинство и другое оружие: походные пистоли, фузеи, охотничьи ружья, лезоручные кинжалы-даги и тому подобное. Некоторые путешествовали со слугами, и слуги тоже сражались. Один из них стрелял из мушкета с двумя короткими стволами (мой отец назвал бы такой люпарой), двумя курками и двумя спусковыми крючками. Я забрал двуствольный мушкет себе и именно им впоследствии пользовался в сражении при Портобело и прочих боях.

Единственное наше преимущество заключалось в том, что испанцы не заметили нас, покуда мы не подошли к ним вплотную. Заметь они нас раньше, они бы открыли по нам огонь из пушек. Один меткий канонир при капле везения разнес бы наш баркас в щепки. Произведи испанцы такой выстрел — и победили бы они, а не мы.

Новия получила сильный удар по голове твердым предметом — возможно, сабельной гардой. Она не знала, а я мог лишь догадываться по виду огромного синяка. Она не представляла, сколько времени провела в беспамятстве, и не помнила толком, что делала, прежде чем лишилась чувств от удара. Я опустился рядом с ней на колени и говорил какие-то слова, покуда она не нашла в себе силы подняться на ноги. Новия лежала на длинном кинжале, который купила в Порт-Рояле, и он был обагрен кровью по самый эфес. Позже Рыжий Джек с несколькими своими ребятами обыскал палубу и нашел ее медные пистоли, оба разряженные.

Я сам отделался синяками да шишками, касательным пулевым ранением и прочими царапинами, многие наши парни пострадали значительно сильнее. Если не ошибаюсь, мы потеряли трех человек убитыми. Испанцы потеряли гораздо больше — человек пятнадцать — двадцать.

Сразу по окончании боя мне следовало крепко отругать Новию за то, что она взобралась на судно.

— Ты пообещала оставаться в лодке, — сказал я.

А она ответила:

— Тогда мы не думали, что нас заметят, Крисофоро. Но они нас заметили, и кто-то должен был в считанные секунды подняться на палубу. Это сделала я.

Как я сказал, мне следовало крепко, по-настоящему крепко отругать Новию, но она была ранена, я тоже, и потому я сказал только:

— Ты доиграешься: когда-нибудь тебя убьют.

Мы собрали пленных на палубе, и я произнес обычную речь о нашей готовности принять добровольцев. Любой желающий примкнуть к нам станет полноправным членом команды и разбогатеет. Никто не изъявил желания.

— Хорошо, — сказал я, — тогда слушайте внимательно. Вы ожесточенно

сражались. Обычно мы убиваем всех, кто оказывает нам сопротивление, ясно? Любое сопротивление. Моим ребятам не терпится расправиться с вами, но я попытаюсь спасти ваши шкуры. Ведите себя смирно — я затолкаю всех вас в баркас и отправлю к Кубе. Попробуйте рыпнуться — и вы покойники.

Я извлек саблю из ножен и сделал паузу, давая пленникам возможность переварить услышанное.

— Хорошо, на борту есть врач. Он мне нужен. Сию же минуту!

Я почти не сомневался, что среди пленных есть врач, поскольку заметил в задних рядах толпы парня, перевязывавшего кому-то руку, и он производил впечатление человека, знающего толк в этом деле. Когда врача выпихнули вперед, я схватил его и велел заняться нашими ранеными, причем прямо здесь и сейчас, иначе будет плохо, а затем подтолкнул в спину.

— Теперь плотник. Я знаю, что среди вас есть плотник. Давайте взглянем на него.

Он выступил вперед — думаю, потому только, что понимал: если он не выйдет сам, его заставят силой.

— Помощник плотника! Давайте взглянем и на него тоже.

Три или четыре матроса сказали, что он убит, и вызвались показать мне тело. Я велел плотнику найти своего помощника, и тот действительно оказался мертвым.

— Еще один — и я отпущу вас. Парусный мастер! Выйди вперед.

Товарищам по команде пришлось подталкивать его в спину, но он вышел.

Мы спустили на воду баркас и посадили в него всех остальных. В трюме находилось вино в бутылях. После того как все раненые пираты, а также Новия и врач выпили по глотку, две бутылки опустели. Мы наполнили их водой и отдали людям в баркасе вместе с двумя буханками корабельного хлеба. Они отплыли, и уже через несколько минут я увидел, как на маленьком суденышке установили мачту, подняли и развернули к ветру гафель. Среди них были отличные моряки.

Я сказал трем задержанным мужчинам, что никто не собирается вынуждать их становиться пиратами.

— Мы направляемся к Коровьему острову, — сказал я. — Выполняйте свою работу и помалкивайте — и я высажу вас на берег целыми и невредимыми, с изъявлениями благодарности. Вас трое, так что у каждого будет два свидетеля, которые покажут под присягой, что его удерживали на пиратском корабле насильно. Попытаетесь заварить кашу — и вы покойники. Мы не станем цацкаться с вами. Убьем — и все ясно? Пока что вы двое являетесь помощниками доктора. Выполняйте все его распоряжения.

Я бы мог еще много чего рассказать: как мы выбросили убитых испанцев за борт, как погребли в море наших мертвецов да кто они были такие и так далее и тому подобное. Но время поджимает.

Вернувшись на «Кастильо бланко», я сделал то, что собирался сделать, прежде чем мы заметили «Винсент»: поставил нескольких раненых охранять кладовые с запасами продовольствия и воды. Выше я говорил, что у нас было людей вдоволь, но после того, как я оставил на «Винсенте» Бутона с командой, достаточной для управления судном, у нас едва хватало здоровых матросов, чтобы управлять «Кастильо бланко». Посему при желании вы можете сказать, что я неразумно использовал людей. Но дело в том, что от раненых все равно было бы мало толку при работе с парусами, однако они вполне могли сидеть у двери с пистолями на коленях. Таким образом, у них появилось занятие, и я думал, что в скором времени данная мера предосторожности спасет жизнь нескольким из нас.