Пират
Шрифт:
Мы так и поступили. С орудиями пришлось попотеть, как всегда. Но мы подошли к «Винсенту» на галерных веслах и перегрузили на него пушки с помощью тросов, спускавшихся с грот-мачты «Кастильо бланко» и грота-рея «Винсента». Тогда стоял мертвый штиль, что здорово помогло делу.
Я покинул «Кастильо бланко» последним — вечером, когда задул легкий ветерок. Предварительно я обошел весь корабль, держа в одной руке пистоль со взведенным курком, а в другой кинжал. Слова, которые я прокричал безбилетному пассажиру, я повторил три или четыре
— Хайме! Ты победил! Мы уходим, и я забираю твою жену. Если ты хочешь, чтобы мы остались, или хочешь уйти с нами, выйди — и мы обсудим ситуацию. Это маленький корабль, но вряд ли ты сумеешь управлять им в одиночку. — Затем я ждал три-четыре минуты. — Мы не в обиде, если ты решишь попытать счастья. Бери курс на северо-запад, если сумеешь. Так ты дойдешь до Кубы или Новой Испании. Путь на восток легче. Первая земля, которую ты увидишь, будет французской частью Испаньолы. Мы оставляем тебе бочонок воды и полбочки соленой свинины. Удачи тебе!
Я надеялся, что он выйдет и пожмет мне руку. Я знал, что Новия — ну ладно, соблюдем здесь формальность: я знал, что сеньора Сабина Гусман не намерена возвращаться к нему. Она останется со мной, мы высадим Хайме где-нибудь и таким образом избавимся от него.
В то же время я боялся, что он набросится на меня. Тогда я бы пристрелил его. Или убил любым другим способом.
Ни первого, ни второго не произошло. Мы с Новией покидали корабль последними. Она плакала, и у меня тоже на душе скребли кошки. «Кастильо бланко» был прекрасным маленьким кораблем, о котором можно только мечтать, быстроходным и маневренным. В наши дни такое судно назвали бы шхуной, но мы называли его двухмачтовым шлюпом. Думая о нем сейчас, я всегда вспоминаю один из двух моментов. Первый — когда «Кастильо бланко» спасался бегством от «Люсии», лавируя между скал Южного пролива и половину времени двигаясь в полосе бурунов. О втором моменте я расскажу ниже.
Мы с Новией стояли на юте «Винсента», глядя на «Кастильо бланко». Он служил для нас своего рода курортным отелем. Я чуть не сказал «медовомесячным» отелем, и, наверное, так и следовало сказать. Мы оба знали, что никогда не забудем его. Мы держались за руки и жалели, что все сложилось так, а не иначе, когда увидели первые языки пламени, вырвавшиеся из-под крышки люка.
Новия взглянула на меня и проговорила:
— Крисофоро?..
— Нет, — сказал я. — Конечно нет. Это твоя работа?
Она молча помотала головой. Позже она предположила, что корабль поджег один из членов команды, прежде чем сесть в баркас.
Огонь разгорался, и внезапно на юте «Кастильо бланко» появился человек. Новия пронзительно вскрикнула и указала на него.
— Это он? — спросил я.
Она несколько секунд напряженно вглядывалась, а потом попросила подзорную трубу.
Новия смотрела в нее, наверное, целую минуту, если не больше. Наконец она опустила трубу, сложила и вернула мне. Я
Наконец она промолвила: «Да». В глазах у нее стояли слезы.
Подошел Ромбо и спросил, кто это там такой, но никто из нас не ответил. Мы наблюдали за Хайме. Я думал, он вот-вот прыгнет за борт и поплывет к нам, но он не прыгнул. Он не взялся за штурвал, не полез вверх по вантам, спасаясь от огня, и вообще не сделал ровным счетом ничего. Он просто стоял там. Огромные языки пламени взметнулись вверх с ревом, хорошо слышным на «Винсенте», а когда они опали, Хайме исчез. Я почти наверное знаю, что случилось: огонь прожег палубный настил юта, вот почему пламя столь мощно полыхнуло с оглушительным ревом. Когда это произошло, Хайме провалился вниз — надо полагать, это было все равно что упасть в топку плавильной печи.
— Теперь я вдова, — сказала Новия и спустилась с юта.
Я понял, что она хочет остаться одна, и решил допоздна не заходить в каюту.
Перебравшись с «Кастильо бланко» на «Винсент», я перво-наперво объяснил Бутону положение дел.
— Я твердо уверен всего в двух-трех вещах, — сказал я. — Все остальное — только предположения. Если у вас есть предположения получше, я бы хотел их услышать.
Бутон кивнул.
— Вы услышите, капитан, коли они покажутся убедительными мне самому.
— На «Кастильо бланко» было тайное помещение. Я показывал его вам той ночью, когда мы хитростью выманили оттуда Эстрелиту. Там имелся еще один тайник, который мы так и не нашли. Который мне не удалось найти, хотя я специально искал тайное помещение.
— Для чего оно предназначалось?
Я пожал плечами.
— Возможно, для контрабандных грузов. У вас есть другие предположения?
— У меня вообще нет никаких предположений на сей счет, капитан. И что за грузы такие?
— Золото, серебро, любые ценности, которые можно выгодно продать. Золото и серебро, добываемые на рудниках, принадлежат Короне, поскольку рудниками владеет король. Слитки нельзя сбыть, покуда из них не начеканят монету. Допустим, некий испанец сумел прибрать к рукам какое-то количество драгоценного металла. Как бы он поступил?
Бутон облокотился о поручень и задумчиво подергал себя за нос.
— Вернее, как бы мыпоступили.
Я покачал головой.
— Мы бы отвезли слитки в Порт-Рояль либо в какую-нибудь французскую, голландскую или датскую колонию и продали бы там по любой предложенной цене. Если бы испанец направился в одно из подобных мест, разве он не привлек бы внимания испанских властей?
— Привлек бы, если бы они узнали.
— Они непременно узнали бы, поскольку его матросы стали бы трепать языками по возвращении в Новую Испанию.
Бутон вдруг расхохотался во все горло. Когда он наконец успокоился, я спросил, что именно так развеселило его.