Пиратское солнце
Шрифт:
Эргез наполовину привстал:
— Сансон! Что случилось?
Человек вздрогнул. Он был небольшого роста, но поджарый и жилистый, с идеальной мускулатурой для городского такелажника — да им, видимо, и работал, судя по беспалой обуви и инструментальному поясу на талии.
— Так неловко беспокоить вас, мистер Эргез, просто вы сказали, что если у кого-то из нас как-нибудь возникнут нелады с копами, мы должны…
— Да, да, об этом я и говорил. — Эргезу удалось подняться на ноги. — Я только хочу знать, серьезно ли тебя поранили.
Сансон покачал головой.
— Только порезана рука и по голове дали, — сказал он.
Эргез повернулся
— Я доверяю Сансону и его людям, — сказал он. — Вы можете говорить при них.
Чейсон встал и подошел к раненому.
— Вытяни руку, — сказал он с командными интонациями. Такелажник машинально повиновался, но потом слегка отстранился.
— Кто…
— Можешь на него положиться, — сказал Эргез. Он с откровенным любопытством наблюдал за Чейсоном. Чейсон осторожно ощупал руку, повернул запястье и осмотрел порез — глубокий, но не задевший никаких основных связок.
— Можем ее зашить, — сказал он, — однако несколько дней ты будешь на легких работах. Это у тебя левая рука, — заметил он.
— Что с того? — спросил такелажник, явно решая для себя, обижаться ему на манеру Чейсона или нет.
— Это оборонительное ранение, — сказал адмирал. Он поднял свою руку в блокирующем жесте. — Ты сделал так. Не слишком умно. Ты мог бы потерять руку, если бы он действительно хотел тебя покалечить. Ты явно не тренирован как боец.
Сансон уставился на него:
— Простым горожанам бойцовские тренировки запрещены законом.
Чейсон опять взял вяло сопротивляющегося Сансона за руку. Он подался вперед и тихо сказал:
— Значит ли это, что ты не позволишь мне тебя поучить?
Глаза мужчины расширились. Он взглянул на свою все еще кровоточащую руку, затем кивнул.
Удовлетворенный Чейсон отступил назад и повернулся к Эргезу с Антеей.
— Мы были бы признательны, если бы вы помогли нам вернуться в нашу страну, — снова повторил он. — Взамен мы научим этих людей, как защищаться. Нам все равно нужно восстанавливать форму; это идеально всех устроит.
Эргез улыбнулся; Антея тоже, но деревянной улыбкой, и адмирал подозревал, что внутри она кипит.
5
Семь месяцев назад, стоя ночью у окна своего кабинета, Чейсон по чистой случайности стал свидетелем ракетного обстрела, который привел в движение такое множество событий. Из темноты за огнями города Раш выметнулись зловещие красные линии — одна, две, три-четыре-пять, быстро, друг за другом. Он стоял как вкопанный, с забытой чашкой кофе в руке, а на внутренней поверхности одного из самых больших городских колес распускались цветки нежданного огня. Там стояли дома богачей из среднего класса Слипстрима — не в том районе, где вырос он, однако в точно таком же. Из ночи выстрелили новые ракеты. Чейсон неспешно отошел в угол маленькой, заваленной книгами комнатки и дернул за шнур звонка. Он услышал сигналы тревоги, разносящиеся по всему зданию.
Адмирал вернулся к окну, но ракетная атака уже завершилась. Пламя, вытягивающееся в кориолисовых ветрах, лизало здания, которые выстроились вдоль внутренней поверхности походящих на открытые с боков консервные банки городских колес Раша. Вспыхнули прожекторы, повсюду заметались их длинные бледные конусы, а с городских колес вываливались в воздух летательные аппараты. Многие из них стекались к адмиралтейству. Чейсон смотрел, как близятся их огоньки-светлячки, соображая. Вне сомнений, человек-другой из приближающихся
Только этот последний из визитеров его и беспокоил — и не потому, что Чейсон не предвидел нападения, а потому, что он-то как раз это сделал, во всеуслышание и публично.
— Значит, думаешь, это Мавери были?
Он повернулся и увидел стоящую в дверном проеме Венеру. Она оделась в малиновое вечернее платье, с одной легкомысленно упавшей с белого плеча бретелькой. Он подошел, чтобы поправить ее.
— Мавери нас боятся, — сказал он. — Зачем бы им напрашиваться на разгром и унижение от нашей руки? — Он покачал головой. — Твои шпионы были правы. Я просто не хотел тебе в этом признаваться.
Венера улыбнулась и приобняла Чейсона за талию, отчего ее грудь под тонкой тканью коснулась его мундира.
— Мне так приятно слышать твои слова, — шепнула она. — Я имею в виду, что я была права. — Затем она отступила назад, держа в руках фотографию, которую подобрала с его стола. — Теперь это кажется тебе более реальным?
Черно-белая фотография была зернистой и размытой. Когда Венера впервые ее принесла Чейсону, он не поверил изображенному на фото. Постепенно его убедили в том, что новый дредноут Фалкона реален, что его почти достроили на их секретной верфи, и что он более чем способен противостоять всему флоту Слипстрима. Если это было не так, то сегодняшнее нападение оказывалось идиотской провокацией. Если так, то во всем происходящем появлялся некий зловещий смысл.
Он пожал плечами.
— Значит, ты готов признать, что это правда, — продолжала она, помахивая фотокарточкой в воздухе между собой и мужем. — А как насчет остального?
Он покачал головой.
— Эта нелепая история о пиратской сокровищнице, в которой хранится последний оставшийся ключ от Кандеса? Эта радарная технология, которую твоя ручная оружейница надеется наладить? Знаешь, Венера, дело не в доказательствах; как я могу позволить себе поверить в это? Слишком многое поставлено на карту.
Она несколько секунд постояла, праздно похлопывая себя снимком по щеке. Затем передернула плечами.
— Как бы тебе вскорости не обнаружить, — сказала она, поворачиваясь перед уходом, — что на карту поставлено слишком многое, чтобы в это не верить.
Венера вылетела из комнаты, зато влетела друг за другом вереница взвинченных, ошалевших и возмущенных чиновников. Была объявлена война и мобилизация флота; адмиралтейство согласилось, что за этим нападением стоит Мавери и что против них следует организовать экспедицию. Чейсон сидел за столом и выслушивал всех, кивал, высказывал соображения и все ждал, пока кто-нибудь бросит пресловутый второй башмак[3]. Этого не случилось.