Пиратское солнце
Шрифт:
Дариуш рассмеялся.
— Что, и всего-то? А больше ничего вам не надо рассказывать? — Он улыбнулся в бесконечную синеву за фонарем кабины. — Ну, тут все просто. Мы Кестрела не ловили. Это он нас поймал.
Когда Сонгли под ними начал разваливаться, бой с Кестрелом и его головорезами тут же завершился. Дариуш и Ричард оказались отделены от копов и едва успели к одной из лодок.
Импровизированная команда такелажников, лодочников и рабочих отчалила на своих цветочных лодках как раз в момент, когда Сонгли распался. Здания и улицы, канаты и дома кувыркались во все стороны, некоторые врезaлись в огромные капли воды, которые от этого рассыпaлись ливнем. Когда темные
— Гребите, черт бы вас побрал, — орал их рулевой, перекрикивая оглушительный грохот сталкивающихся водяных гор. Дариуш уперся спиной во внутренний изгиб лодки и вместе с тремя другими людьми налег на ось весла. Он ощутил, как большая лопасть весла хлопнула по воде, оттолкнув лодку назад в сумрачную, сравнительно свободную полость воздуха. За ними следовали еще четыре лодки, буксируя друг друга на канатах. В них вошла крошечная часть населения города, но оставалось и множество других возможностей для бегства из города; Дариуш был — как он сказал Чейсону — «почти уверен, что большинство людей выбралось».
Синие и зеленые осколки молний, преломленных толщей потопа, высвечивали растянувшуюся перед ними длинную извилистую пещеру. Лодки рвались вперед, отчаянно пытаясь найти спасительный выход из воды. Дариуш налегал на весло до тех пор, пока у него не заломило ноги, а спина не стерлась до крови. А затем, благодаря как удаче, так равно и мастерству их рулевых, они нашли брешь в потоке и выскочили на открытый воздух.
Лодки висели среди облаков, их гребцы выдохлись, никто не разговаривал. Затем, по-прежнему молча, лодочники на всех пяти суденышках поддернули тросы, и лодки вместе поплыли дальше.
Четыре цветочные лодки были переполнены горожанами. Пятая оказалась почти пуста, если не считать дюжины человек из тайной полиции и Кестрела. Они выбросили мужчин и женщин, укрывшихся в ней, и весь последний час вообще не гребли. Всю работу сделали за них другие лодки. И вот ружейным дулом и обнаженной саблей они принялись утверждать свою власть над усталыми, растерянными людьми, которые их спасли.
— Конечно, они сразу обнаружили нас с Ричардом, — сказал Дариуш, обходя на катамаране вокруг медузообразного облака. — А раз при нас была уйма веревок, Кестрел часть взял и связал нас. После этого они продолжили помыкать всеми остальными. Не думаю, чтобы Кестрелу сильно нравилось то, чем занимались его приятели, но остановить их он даже не попытался.
— Он был иностранцем, — пожал плечами Чейсон. — Что он мог сделать?
— Мог хотя бы сказать что-нибудь. — Дариуш мрачно посмотрел на приборы. — По любому, они снова заставили нас грести. Хотели сбежать к внутренним городам, где гретели не достанут. — Тут он ухмыльнулся. — Но гретели нас нашли раньше.
С наступлением вечера небо заполнилось кораблями. Гретель собрал гигантские силы вторжения, флот легко бы захватил Слипстрим, обрати они внимание в ту сторону. Корабли, конечно, были причудливые, как и все в Гретеле, — обвешанные украшениями, знаменами и картинами со сценами из древних сказок, в которых гретели обыкновенно черпали смысл жизни. Железный крейсер, покрытый изображениями полумифологических зверей, зовущихся медведями, подплыл и потребовал, чтобы цветочные лодки сдались. Никто из головорезов не отважился спорить с этим
— Они нас перед тем, как подтягивать к себе, долго разглядывали, — сказал Дариуш, улыбаясь при воспоминании. — Капитан вполне посочувствовал. «С простыми людьми я не ссорился, — сказал он нам. — Но эти — дело другое». Этими, конечно, были копы.
Тайные полицейские сдавались с видом блаженных мучеников, типа когда люди чувствуют, что исполнилась какая-то благородная судьба. С Кестрелом, однако, ничего подобного. «Пардон, — сказал он своим поимщикам, — я здесь иностранец. Я занимался экстрадицией этих преступников обратно в Слипстрим, и оказался втянутым в вашу войну». И указал на Ричарда и меня.
Капитан гретелей поразмышлял, потеребил бороду и попереводил взгляд с Кестрела на нас и обратно.
«Так они преступники?» — Потом он повернулся к остальным беженцам: «Это правда?»
В ответ раздалось оглушительное «Нет!».
Вот как Кестрел оказался пленником Дариуша и Ричарда. Гретели оставили у себя копов, но остальных беженцев отпустили, и цветочные лодки медленно пробирались сквозь запруженный воздух к Стоунклауду, прибыв как раз к моменту битвы города с Неверлендом.
Чейсон нежился в свете родного солнца. У каждого светила имелся свой собственный, неуловимо своеобразный спектр, и здесь свет был тем, под которым он вырос, который освещал его детскую спальню, его детские школьные учебники, лицо его первой любви. Он был невыразимо знакомым, пусть покрасневшим и смазанным расстоянием.
Адмирал на мгновение задержался на маленьком трапе, ведущем от одного корпуса катамарана к другому. Всю ночь они что было мочи гоняли единственный двигатель лодки, следуя за тусклыми далекими крапинками навигационных маяков. Рано утром дали осветились сиянием солнца Мавери, полная четверть неба выцвела до фиолетового, в ее центре виднелась зона поярче, заслоненная облаками. День Мавери немного не совпадал по фазе со слипстримовским, и когда появилось то далекое сияние, Чейсона впервые пробрало настоящее нетерпение.
Теперь они парили у края родного дома, и ему предстояли трудные решения. Большинство из них относилось к политической ситуации дома, но что сильнее всего его тяготило, так это вопрос, как поступить с Антеей.
Он постучал в люк второй гондолы катамарана.
— Войдите, — сказала она изнутри.
Восемь часов назад он глядел, как она перебирается сюда, как она цепляется за перекладины трапа, а встречный ветер рвет ее одежду и рюкзак. Чейсон чуть было не велел Дариушу сбросить скорость до упора, но они пролетали между грядами облаков, которые полностью закрывали навигационные маяки, и полагались на инерцию, чтобы не свернуть с прямой. Если бы они снизили тогда скорость, то рисковали отклониться, даже не подозревая об этом, а затем, разогнавшись снова, улететь прямо в зиму. На краю цивилизации нет ничего проще, чем заблудиться.
Держа Слипстрим в виду, они могли позволить себе послабление, поэтому, пока Чейсон забирался во вторую гондолу, встречный ветер был несильным. Антея сидела, уцепившись ногой за перекладину, и вшивала перья в одну из пулевых пробоин в своих крыльях. Возле ее головы кружили маленькие белые пушинки, словно любопытные феечки.
— Адмирал, — с нейтральным выражением произнесла она. — Мы прибыли?
— В Слипстрим? — Он поднял руку к знакомому свету, льющемуся в иллюминаторы. — Почти. Мы уже пролетели несколько грибных ферм. — Она кивнула; после небольшой паузы он сказал: — Вы все это время знали.