Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)
Шрифт:
– А у меня нет ''такой красоты'', и я пойду, в чем придется.
– У вас есть ''такая красота''. О вас позаботился сам герцог.
– Вот как?
– Вы, видимо, решили, что вам достанется какое-нибудь старье со складов господина Кольбера? Все уже предусмотрели. Для Штаба герцога все шили по индивидуальным заказам! И знаете кто? Сам господин Персерен. У него была такая запарка, такая суматоха, такая напряженка. Ведь они и Двор короля к празднику в Во обшивали, и поэтов Фуке и в то же время начали шить нашу форму. А вы-то сами одевались у Персерена, верно? Он же шил вам не только ваши элегантные курточки, но и какие-то хитрозагадочные костюмы для вашего королевского каранвала – не то пастушка, не то центуриона. Было дело?
– Было
– Я мало знаком с г-ном Персереном, – сказал Анри, – Но это отличный портной и очень умный человек! У него целые архивы. И он прекрасно разбирается в людях. Он шил еще для молодого Бофора и сохранил его мерки, даже когда герцога посадили в Венсенский замок. Потому что был уверен, что Бофор еще возьмет реванш! То же относительно вас. Он людей насквозь видит. Так что вас не пришлось зря беспокоить.
– Господин Персерен уверен, что я еще возьму реванш? – спросил Рауль.
– Мы все в этом уверены, – сказал Анри, – Белое с синим вам очень пойдет. Не забудьте приколоть брошку с сапфиром. А теперь наряжайтесь!
Анри выглянул из каюты и три раза хлопнул в ладоши. Морячок, услышав сигнал, предстал перед Анри и Раулем, вручив последнему коробку с новой формой. Правда, в лекции о модах и Персерене Анри отсутствовал один немаловажный факт – эскизы костюмов для Его Величества для праздника в Во и новой формы Гвардии Короля рисовал автор портрета Луизы де Лавальер, не без консультаций вышеупомянутой Луизы и самого Людовика. А влюбленный Людовик, выбрав белый цвет для Королевской Гвардии, шепнул Луизе на ушко: ''Милая, это не только Королевское Знамя, это твой цвет, это цвет твоего Белого платья, которое было на тебе, когда я впервые увидел тебя в Блуа. Но это наш маленький секрет, дорогая Луиза. И это только начало: я придумаю еще что-нибудь покруче, чем Орден Подвязки в честь графини Солсбери''. Луиза благоразумно секрет сохранила. Даже Ора де Монтале не знала об этом. Настроенный соответствующим образом де Гиш с подачи де Бражелона успел предупредить Луизу, и она перестала доверчиво выбалтывать Монтале все свои секреты.
А сам де Бражелон, соперник Короля-Солнца, и не подозревал о том, что весь Королевский Полк, весь Штаб и вся свита Бофора носят цвета его бывшей ''Дамы'' – мадемуазель де Ле Блан де Лавальер. х х х
– Так одевайтесь, пожалуйста, побыстрее, а я вас подожду на галерее, – сказал Анри.
– Вы никак хотите увязаться за мной будить Пиратов? – усмехнулся Рауль.
– Да, сударь.
– Гм…
– Что-то не так?
Рауль пожал плечами.
– Вас ожидает – хе! – забавное зрелище!
– Меня не удивишь подобными зрелищами. Одно презабавное зрелище я уже успел сегодня увидать.
– Да? Когда же это вы успели?
– Вы, господин виконт, представляли собой о-очень забавное зрелище!
– Вот как?
– Впрочем, когда вы облачитесь в парадную форму, льщу себя надеждой, что зрелище будет приятным. Так поспешите же!
– Вы можете подождать меня в моей норе.
– О нет! – смущенно промолвил Анри – Лучше на галерее.
– Вольному воля, – сказал Рауль равнодушно, – А все-таки, мой юный друг, будьте готовы услышать всякое. Ваши нежные ушки могут не выдержать пиратскую ругань. Понимаете: люди с перепоя, будят ни свет ни заря…
– Меня разбирает любопытство, – заговорщицки прошептал Анри,- Что за таинственный приказ?
– Любопытство погубило кошку – английская пословица, – вздохнул Рауль, – Бедная кыса.
– А вы любопытный человек?
– Уже нет. Раньше, черт возьми, я был черезчур любопытным. Совал свой нос куда не надо, ввязывался во всякие истории. Но теперь я одумался. Я стал ленивым, циничным и равнодушным.
– Ясненько. Но мы заболтались!
– Да, мы заболтались.
– Я вас жду!
– Я мигом.
С помощью миляги Гримо Рауль надел свою парадную форму. Критически взглянул
– Какая-то помятая физиономия, – пробурчал он.
– Пить меньше надо, – сказал Гримо.
– Больше не буду, вот-те-крест, не буду! Веришь, Гримальди?
Старик усмехнулся.
– Не верю.
– Почему это? – обиженно воскликнул Рауль.
– Не верю, и все!
– Хорошо же! Я тебе докажу! Я не алкаш!
– Вы не алкаш, сударь, но вы хотите забыться, а выпивка дает только иллюзию забвения. Потом только хуже.
– Что же делать?
– Если бы я знал, – пробормотал Гримо, – Но вам пора. Паж, небось, заждался.
Навряд ли найдется на свете человек, довольный собственной внешностью. Даже те, кого окружающие, весь белый свет, tout le mond, считают красавчиками и очаровашками, и те счастливцы не всегда довольны собой. Хотя самому Раулю его физиономия показалась помятой, Анри де Вандом был очарован. Точнее, была очарована Анжелика де Бофор! Ей даже захотелось погладить его по щеке, прижаться своей щекой к колючим щекам Пиратского Короля. От этих мыслей она покраснела. К счастью, Рауль не заметил смущения и замешательства переодетой герцогини – он был слишком задумчив, ломая голову над странным приказом начальства.
– Действовать будем так – обойдем всех наших и соберемся в моей каюте, обсудим ситуацию. Надеюсь, успеем до сигнала.
– Если бы я хорошо ориентировался в корабле, взял бы на себя носовые каюты, в вы кормовые, или наоборот, – кротко сказал Анри, – Но следопыт из меня никакой, я и в трех соснах могу заблудиться, тем более в этом пловучем лабиринте.
– Понятно, – сказал Рауль, – Наши все в кормовых каютах. Топайте за мною, Вандом, и не отставайте ни на шаг. Уяснил? – он провел рукой по щеке, – Черт! Жаль, побриться не успел. Какая-то рожа не та.
– Очень даже та! – живо возразил Вандом, – Лучше сказать – та еще… рожа.
Как и предполагал Рауль, их встречали возгласы, очень мало напоминавшие приветствия и любезности светского общества, к которым приучили Бофорочку. Да и в двери кормовых кают, лучших на флагмане, приходилось стучать, правильнее сказать – барабанить. Первым подняли де Невиля. Рауль сделал жест, который Анри понял так: ''Не вмешивайтесь, я сам буду разговаривать с ним''. Хотя Анжелика де Бофор знала Оливье де Невиля с детства, в новом обличье барон показался ей незнакомцем, совершенно другим человеком. Сравнивая Оливье прежнего и Оливье нынешнего, она ужасалась. Оливье заорал: ''Да какой же это сукин сын, раздери его черт, барабанит в такую рань!'' Бофорочка вытаращила глаза – при ней Оливье никогда так не выражался! Даже когда монахини перевязывали его рану, и строгая аббатисса разрешила ему ругаться, при женщинах Оливье не позволил себе и чертыхнуться. ''Свои'',- спокойно сказал Рауль. Дверь открылась. Какое-то мгновение Оливье тупо смотрел на друга в парадной форме и удивленного пажа, с робким любопытством выглядывавшего сбоку. `'Б-б-бражелон, ты, что ли? – покачиваясь спросил Оливье, – Че те надо?" – ''С тобой все в порядке?'' Паж хихикнул. "Вы не очень-то оригинальны, сударь'',- шепнул паж. ''Да-да, – произнес Оливье, – А ты как…после вчерашнего?'' – ''Как видишь'', – лаконично произнес Рауль. ''А какого черта ты так вырядился?" – "Приказ герцога. Общий сбор по сигналу колокола. Форма одежды – парадная''. – "Во дьявол! – выругался Оливье, – И чего ему неймется, герцогу нашему!" – "Собирайся". – ''Ты…зайди…это…и юноша пусть тоже зайдет…надо…поправиться…'' – "Неужели вы опять будете пить с ним, виконт?'' – с ужасом спросил Анри. "Разумеется, нет, – ответил Рауль, – С меня хватит". – ''Как? Вы не хотите выпить? У меня припасена бутылочка, уважь, Бражелон, дружище…'' – "В лучшие времена. А сейчас не хочу и тебе не советую". Оливье, еще плохо соображая, начал ворчать что-то о холоде, которым веет от господина де Бражелона и о таких вот друзьях, которые не хотят понять человека. Анри шепнул Раулю: "Время".