Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)
Шрифт:
…. * Слова Жана де Лабрюйера.
….
– Простите, господин граф, – сказал Ролан, – Мы заигрались. И я готов был принять участие в этой игре, недостойной нас – вы совершенно правы, господин виконт. Но я еще никогда не видел…этого…
– И не увидишь, даст Бог, – сказал Рауль вполголоса.
– А я… а мне уже приговор прочитали! – вырвалось у Сержа, – Меня, как сторонника мятежного Конде должны были вздернуть на виселицу. Не дай Бог никому из вас… Тьфу, черт, опять я…
– Мы знаем, Серж, – так же тихо сказал
– Прости, дружище,- виновато проговорил Оливье, – Я не хотел сыпать соль на твою рану. Я думал, она уже давно зажила. Я хотел обратить кошмар в шутку.
– А может быть, господа, наш король когда-нибудь отменит смертную казнь? – спросил Ролан.
– Держи карман! – фыркнул Рауль, – Дорогой Ролан, ваш покорный слуга когда-то тоже на это надеялся. Правда, нашлись добрые люди и помогли мне расстаться с наивными иллюзиями. Но довольно о грустном. Что-то вы и впрямь приуныли. Я предлагаю высмеивать наших врагов, это более достойное занятие. Но сначала, Пираты, нам необходимо узнать о них побольше. Я только повел носом по страницам книги, в которую с такой жадностью вцепился Гугенот, но, смею заверить, есть нечто, заслуживающее нашего внимания.
– Вот смотрю я на вас, – вздохнул Гугенот, – и удивляюсь вашей беспечности,- Сидите тут, разнаряженные, в кружевах, и не понимаете, какие чудовища ожидают вас за морем!
– Можно – рондо? – спросил Рауль, – А то народ в тоске.
– Просим, просим! – закричали Пираты.
– С одной оговоркой – некоторые строки ваш покорный слуга внаглую похитил у самого Франсуа Вийона.
В Алжир ''уфиздипупила братва'',
Дай Бог, чтоб уцелела голова,
''А уж сама орава какова'',
Забыли все красивые слова,
''Теперича монет едва-едва'',
Есть выпивка, и есть еще жратва,
Хотя трещит с похмелья голова,
А ветер треплет наши кружева.
О, где ты, изумрудная трава!
Жара. Мы закатали рукава.
Дай Бог, чтоб уцелела голова.
В Алжир ''уфизипупила братва''.
Автор ''глупенького рондо'', многие строки которого он заимствовал у Вийона, о чем честно предупредил своих приятелей, не ожидал такой реакции! Они устроили овацию, подобную той, которой награждали ведущих звезд мольеровской труппы, принялись тормошить, похлопывать по плечам и требовать повторения и продолжения.
– Да вы, похоже, рехнулись, люди, – пробормотал Рауль смущенно, – Это же шутка, и довольно-таки дурацкая.
– Не скромничай, Бражелон, повтори, раз публика просит! – сказал Гугенот.
– Гугенот?! И тебе мой бред пришелся по душе?
– В духе времени, – сказал Гугенот.
– В тему, – сказал Серж,- Так что не кокетничай, Рауль, и давай по новой.
– Ну, если угодно, слушайте.
– ''А уж сама орава какова''! – восторженно повторил Ролан, – Гениально!
– Не мое, –
– Вы мне напишете ваше рондо, сударь? – взмолился Ролан.
– Зачем тебе эта чушь?
– Это не чушь! – горячо возразил Ролан, – Как же вы не понимаете? Все, что сейчас происходит, принадлежит Истории! Мы все – участники великих исторических событий, мы живем в великую эпоху, в великой стране / к счастью, он умолчал о великом короле /, и я… вы только не смейтесь, пожалуйста,…пишу об этом…мемуары.
– Что ты пишешь, малыш? – спросил Оливье.
Ролан покраснел и повторил:
– Мемуары.
Старший брат шутливо дернул барабанщика за ухо:
– Не позорь меня перед этими господами… Не принимайте его всерьез, господа. Он еще ребенок, сам не понимает, что говорит. Замолчи, Ролан, – И Жюль с силой сжал плечо барабанщика, но Ролан стряхнул с плеча руку брата и вскочил на ноги. Пираты и не думали смеяться над Роланом.
– Если ты старший, это не значит, что ты можешь затыкать мне рот! – обиженно проговорил Ролан.
– Верно, малек! – поддержал Серж, – В нашей ''ораве'' не принято обижать новичков.
– Но вы же его не знаете, – устало сказал Жюль, – Он вас еще не успел достать! Ишь, писателем себя возомнил! Хотел быть писателем, учился бы в Сорбонне. Матушка последние деньги тратила, чтобы этот разгильдяй получил образование, надеялась, что он выучится на аббата или на юриста, а он на войну сбежал, пр-р-ридурок!
– Да какой из него аббат? – фыркнул Оливье.
– А барабанщик из него уже получился, сказал Гугенот.
– Вот, съел? – Ролан показал язык старшему брату, – А еще из меня получится мушкетер!
– А мы тебе поможем! – пообещал Гугенот.
– Зря вы его защищаете, господа, – сказал Жюль, – Это самое вредное и приставучее существо во всей Бретани!
Самое вредное и приставучее существо во всей Бретани тряхнуло длинными космами и исподлобья взглянуло на Жюля.
– А ты – самое вредное существо во всей Франции!
– Не надо ссориться, господа, – вмешался Анри де Вандом,- У нас, как мне любезно объяснил г-н де Бражелон, должно быть вроде как братство по оружию.
– Без ''вроде как'', – заметил Гугенот, – Просто – братство по оружию.
– Братство по несчастью,- мрачно сказал Жюль де Линьет.
При этих словах Рауль, до сих пор не вмешивавшийся в беседу, внимательно посмотрел на де Линьета-старшего. Именно это он говорил себе самому, но считал желторотого слишком наивным и молодым, чтобы разобраться в тревожной ситуации, в которой вскоре окажется их веселая орава. Но де Линьет имел в виду другое "несчастье" – своего младшего братишку.
– Вот оно, наше несчастье, господа! – простонал он, – Я думал, он хоть на время притихнет, а он уже начал! Писатель хренов! Сбежал от короля, а мы тут с ним возиться должны!