Пираты Короля-Солнца

Алексеева Марина Никандровна

— Позвольте вам напомнить ваши же слова: 'Сокровища, быть может, и фальшивы, но как же интересно их искать! ' — заметил Жюль.

— Я тогда был ребенком, — усмехнулся Рауль, — Позвольте процитировать Цицерона: 'Нет ничего более стесняющего и подчиняющего души, чем любовь к богатству. Нет ничего достойнее и благороднее презрения к деньгам' .

— Ну вот, Цицерона приплел! — проворчал Оливье, — Quosque tandem, 'Bragellonus' , abutere patentia nostra? [34] Лучше расскажи еще что-нибудь интересненькое из жизни буканьеров или пиратов, а мы послушаем.

Что тебе еще Бекингем рассказывал?

34

Quosque tandem, 'Bragellonus' , abutere patentia nostra? / лат./ — До каких же пор, Брагеллонус, ты будешь злоупотреблять нашим терпением? — Оливье переиначивает фамилию Рауля на латинский лад, вставляя в начало речи Цицерона против Катилины.

— Бекингем много чего рассказывал, — ответил Рауль, — Сразу и не припомнить. Ну, например, сейчас восходит звезда, если можно так выразиться, говоря о пирате, молодого пиратского капитана Генри Моргана.

— Ему тоже 18 лет, как Дрейку? — спросил Жюль.

— Чуть больше. Морган примерно моего возраста. Вроде бы так. Этот парень орудует в Карибском море. Представляете, где это?

— Примерно. Возле Центральной и Южной Америки.

— Да-да, именно там. Острова Ямайка, Малые Антильские. Ну и — на побережье. Картахена, Маракайбо, Пуэрто-Бельо. Милорд герцог уверен, что у Генри большое будущее.

— Он поднимется выше Дрейка? — спросил Жюль.

— Кто знает? Черт возьми, бутылка опустела.

— Вина Его Величеству! — Оливье хлопнул в ладоши, — Рауль, больше я не отваживаюсь кидать тебе бутылки. Ты тоже уже хороший.

— Я всегда был хорошим, — заплетающимся языком сказал Рауль, принимая бутылку из рук Шарля-Анри, — Так о ком бишь шла речь? О Генри Моргане? Да Бог с ним, с Генри Морганом, что я вам, сказочник или проповедник какой? Дайте отдохнуть.

Он облокотился на подушки и заявил:

— Вот так и буду лежать как колода до самого Алжира, с места не сдвинусь.

— В этом я очень сомневаюсь, — сказал Серж, — Мы говорили о пиратах 'веселой Англии' , так я напомню одну английскую пословицу: 'Катящийся камень мхом не обрастет' .

— Rolling stoune? — сказал Рауль, — А 'под лежачий камень вода не течет' . Я же буду обрастать мхом. В крайнем случае, бородой.

— Ну, джентльмены, пока этот камень — или с чем ты себя сравнил, дружок, с колодой? — лежит…

— Вы споете нам песню, — умоляюще сказал Шарль-Анри, — Мы очень просим, господин де Фуа!

— Да, мы очень просим! — поддержал Жюль де Линьет.

— По просьбе публики… Джентльмены… удачливые мои джентльмены…А? Вы хотите что-то возразить, господин де Бражелон? Вы не считаете нас 'удачливыми джентльменами' ? Подберите тогда противоположные слова: 'невезучие пейзаны' , 'злосчастные мужланы' - вам так больше нравится?

— Вещай, вещай, — сказал Рауль, — Я не возражаю, Серж. Спорить с тобой бесполезно. Себе дороже.

— Вот и умница. А то ты из духа противоречия закопошился среди этих мягких подушек.

— Я закопошился, чтобы достать розу и наслаждаться ее ароматом. Пой же, что ты хотел.

— Рауль вам рассказал о том, что было, а я спою о том, чего не было. Хотя моя песенка не по теме. Я не отождествляю себя с ее лирическим героем. Хотя я — граф де Фуа, и песня моя от лица

графа, это не какой-то конкретный человек. Будучи, однако, автором этой глупенькой песенки, я, прежде чем исполнить ее вам, друзья мои, предупреждаю всех лиц, носящих благородные графские титулы, что все это — плод моей фантазии, быть может, больной, вам виднее! Возможные совпадения — случайность. Это образ собирательный, скажем так. Символ эпохи, что ли.

— Ваще граф, поняли, ребята? — сказал Оливье и сделал жест — все зааплодировали.

– 'Песенка о стукаче при Дворе Короля-Солнца' , — объявил Серж.

— Граф-стукач? — вытаращил глаза де Линьет, — Разве такое возможно?

— Мой граф как раз не стукач. Хотя стукачами и принцы бывали. Недоброй памяти Гастон Орлеанский.

— А, пошел он, — сказал Шарль-Анри, — Достал, сволочь, весь наш веселый град Блуа. Пойте, не томите душу. Хотя…можно тост? От нашего имени.

— Даже нужно, — `'величественно' кивнул Рауль, держа розу на отлете в одной руке, бутылку в другой, — Реките, о юноша!

— Так выпьем же за то, чтобы среди нас не было ни стукачей, ни предателей! — воскликнул Шарль-Анри. Пираты, подняв бутылки, переглянулись, чокнулись и выпили.

— Ты собираешься закусывать розой? — спросил Оливье.

— Я собираюсь нюхать розу, — Король Пиратов поднес цветок к лицу, уже не столь уверенным движением, волнообразным. Остальные последовали его примеру. Серж взял гитару и после вступления запел свою песенку.

Я сегодня к Королю с рыцарским приветом,Он: 'Виват, мой храбрый граф! ' — и патент на стол.Мол, мерси, мой храбрый граф, за славную победу.Тут…

Серж прижал струны, и, изменив сопровождение, от звонких маршевых аккордов перешел к более легкому, прыгающему аккомпанементу.

…Стукач к Королю сбоку подошел.У придворных вокруг вытянулись лица,Стукача не унять — шепоток ползет.''Этот граф, государь, создал коалицию,Этот граф против вас заговор плетет' .Я клянусь Королю шпагою и честью:''Я, мол, сир, никогда и не помышлял!А Стукач все поет одну и ту же песню:Мол, на вашу корону дерзко посягал!

Серж виртуозно менял сопровождение. Графу соответствовали быстрые, немного нервные, напряженные аккорды, а стукачу — легкие скользящие переборы. Так же он менял и тембр голоса.

На короне Луи — золотые лилии,Только мне не видать ленты голубой.Окажусь я вот-вот в камере Бастилии.Ах! Пора вызывать Стукача на бой!

Серж взял несколько резких аккордов и сделал паузу. Притихшие Пираты молча слушали его. Де Невиль сделал глоток из своей бутылки, Шарль-Анри сжал розу в кулаке, забыв о шипах. Жюль де Линьет задумчиво следил за опавшими лепестками своей розы. Рауль зажал розу в зубах и слегка улыбался.