Пираты Мексиканского залива
Шрифт:
– Скорее, бегом по всем ближним улицам! – крикнул слугам дон Хусто. – Не возвращайтесь, пока не найдете след.
Слуги разбежались в разные стороны, разнося весть о происшествии по всему городу.
Донья Фернанда, опираясь на руку дона Хусто, в отчаянии вернулась домой, а дон Энрике, не зная, что ему и думать, завернулся в плащ и отправился куда глаза глядят, надеясь найти ключ к этой загадке.
Перед рассветом один за другим начали возвращаться слуги. Никому не удалось ничего узнать. Но зато весть о бегстве доньи Аны и о ночном скандале,
VIII. ШАГ НАЗАД
Для того чтобы объяснить непонятное исчезновение Аны, нам придется вернуться на несколько часов назад.
В день святого Ипполита дон Хусто встал после дневного сна в четыре часа и, одевшись с величайшим тщанием, вышел на улицу, положив прежде всего навестить Индиано, в котором надеялся найти могучего союзника. Благодаря своему богатству Индиано пользовался в Мехико большой известностью, и дону Хусто нетрудно было отыскать его жилище. Великолепный дом дона Диего стоял справа от дворца вице-короля, на продолжении улицы Икстапалапа в сторону церкви Гуадалупской богоматери.
Дон Хусто явился туда, спросил у слуги, дома ли его хозяин, и узнал, что тот собирается на прогулку верхом. В самом деле, перед домом конюх держал в поводу горячего буланого жеребца с черной гривой и черным хвостом. Гордый конь в богатой сбруе беспокойно поднимал голову, бил копытом и жевал удила, как бы стремясь поскорее вырваться на простор и блеснуть своей резвостью и красотой.
Дон Хусто поднялся по лестнице и в галерее столкнулся с Индиано, который уже направлялся к выходу.
– Да хранит вас бог на долгие годы, – произнес дон Хусто.
– Рад служить вам.
– Мне необходимо поговорить с вами о важном деле, если вы расположены уделить мне несколько минут.
– Для меня это будет только честью. Прошу вас.
– Честь оказываете мне вы своей благосклонностью.
Индиано пригласил дона Хусто в небольшой, убранный с изысканным вкусом покой.
– Сделайте милость, садитесь, – сказал он, указывая на одно из кресел сандалового дерева, обитых златотканой парчой.
– После вас. Не могу я сидеть, если стоит столь почтенный кабальеро.
– Что ж, сядем оба.
Они уселись, и дон Хусто, сам не зная, с чего начать, заговорил несколько неуверенным тоном:
– Кабальеро, должно быть, вас удивляет мой приход. Ведь до сегодняшнего дня я не имел чести быть с вами знаком.
– Знакомство с вами – честь для меня.
Оба привстали и церемонно поклонились.
Дон Хусто продолжал:
– Однако бывают случаи, когда два человека, сами того не зная, заинтересованы в одном и том же деле. И тогда им обоим крайне выгодно объединиться. Вы согласны?
– Вполне согласен, – ответил дон Диего, подумав про себя: «Куда это он клонит?»
– Вам еще неизвестно мое имя: ваш покорный слуга дон Хусто Салинас де Саламанка-и-Баус…
– Рад служить вам, сеньор мой, – ответил Индиано,
«Впервые слышу это имя», – подумал Дон Диего.
– Брат, – добавил дон Хусто, – доньи Гаудалупе Салинас де Саламанка-и-Баус, графини де Торре-Леаль, супруги графа дона Карлоса Руиса де Мендилуэта – отца дона Энрике.
Новый поклон.
– Быть может, вы пришли по поручению дона Энрике? – спросил дон Диего, изменившись в лице при имени своего врага.
– Избави бог. Но я пришел по делу, которое его касается.
– И в котором я могу быть вам полезен?
– Мне-то нет. Но я мог бы оказать услугу вам.
– Не понимаю.
– Будем откровенны, если вы разрешите…
– Разумеется.
– Отлично, перехожу к делу. Вы, как утверждает молва, заклятый враг дона Энрике.
– Да нет, пустое… Просто неприязнь, довольно частая среди мужчин…
– Разрешите мне продолжать. Вас разделяет нечто большее, чем просто неприязнь; пожалуй, настоящая ненависть.
– Это он сказал вам?
– Нет. Я с ним не имею ничего общего.
– Как же вы можете это утверждать?..
– Но все говорят об этом.
– Быть может, все ошибаются?
– Прошу прощения, но полагаю, что нет. Так говорит народ, а вы знаете: vox populi vox Dei. [6]
– И, однако же, народ ошибается.
– Дон Диего, вы не доверяете мне, потому что моя сестра – супруга графа. А я хочу доказать, что вы неправы и что, быть может, ни с кем вы не можете быть столь откровенны, как со мной.
6
Глас народа – глас божий (лат.).
– Но…
– Я хочу предложить вам союз: вы ненавидите дона Энрике, я тоже. Он стоит у вас на пути и у меня тоже. Мы идем разными дорогами, но помеха у нас одна. Оба мы должны избавиться от этого человека. Объединимся! Я отдаю себя в ваше распоряжение.
Дон Хусто умолк и с довольным видом поглядел на собеседника. Но дон Диего резко поднялся, смертельно бледный, сжав кулаки и стиснув зубы, с глазами, сверкающими от ярости. Увидев его лицо, дон Хусто перепугался и тоже вскочил с кресла. Индиано шагнул вперед и, задыхаясь от гнева, с трудом сдерживая себя, проговорил хриплым голосом:
– Счастье ваше, кабальеро, что вы находитесь у меня в доме, где ваша особа для меня священна. Не то я научил бы вас обращаться со мной, как подобает!.. Да как только пришло вам в голову придумывать планы мести против моих врагов и предлагать мне поддержку, которой я никогда у вас не просил. Небо наделило меня могучей рукой и бесстрашным сердцем, и я сам могу ответить на оскорбление, не обращаясь за помощью к чужой силе. Сделайте милость, кабальеро, удалитесь, пока я не вышел из себя… и впредь прошу вас, советую вам для вашей же пользы, никогда не вмешивайтесь в дела, которые вас не касаются, особенно в мои…