Пираты Мексиканского залива

Паласио Висенте Рива

Пользуясь случаем, дон Энрике поспешил на флагман, где оставалось всего несколько дежурных; одни из них спали, другие не спускали глаз с палубы английского корабля, и никому не было дела до того, что происходило у них под носом.

Дон Энрике подошел к флагману с противоположного борта таким образом, что корпус корабля прикрывал его от англичан.

Никем не замеченный, он без помехи дошел до каюты, где сидела взаперти пленница адмирала.

– Донья Марина, донья Марина! – прошептал

он у двери.

– Кто здесь? – откликнулась слабым голосом молодая женщина.

– Ваш друг. Мне надо поговорить с вами. Подойдите к двери.

– Ах, это вы, дон Энрике?

– Да, меня тревожит ваша судьба.

– Дон Энрике, мне приходится нелегко. Морган обрек меня на страдания, он задумал силой овладеть мной.

– Но что случилось, почему он так изменился к вам?

– Он ревнует.

– Ревнует, но к кому же?

– К вам.

– Ко мне?

– Да, к вам. Он изменился с того дня, как увидел нас вместе. Прежде такой добрый и ласковый, он стал жестоким и беспощадным.

– Вы потеряли всякую надежду укротить его нрав?

– Мне поможет только смерть.

– Не отчаивайтесь. У меня созрел план. Вы будете жить.

– Что вы задумали?

– Бежать.

– Бежать? Но как?

– Я выжидаю случая переправить вас на мой корабль. Мы подымем паруса, тогда пусть гонится за нами хоть вся флотилия Моргана, «Отважный» быстроходнее всех других судов.

– Да услышит вас бог!

– Вместо бога услышал вас я! – прогремел позади дона Энрике чей-то голос.

Юноша быстро обернулся и очутился лицом к лицу с Бинкесом, другом Моргана, и четырьмя английскими матросами.

«Мы пропали!» – сказал себе дон Энрике.

– Нечего сказать, хорош капитан! Замышляет похитить возлюбленную у своего адмирала! – проговорил Бинкес. – Сегодня же будешь висеть на мачте на потеху всей команде. Связать его!

Не успел дон Энрике опомниться, как четверо английских моряков набросились на него и скрутили ему руки веревкой.

– Теперь несите его на расправу к адмиралу. Получит по заслугам.

Моряки потащили дона Энрике с флагмана в шлюпку, меж тем как пораженная команда корабля безмолвствовала, не зная, чем объяснить такое обращение с любимцем их адмирала.

Донья Марина с ужасом прислушивалась к тому, что происходило на палубе, а когда англичане со своим пленником спустились в шлюпку, она упала на колени, моля бога о помощи.

Расскажем наконец, каким образом Бинкес очутился на борту флагмана.

К концу празднества буйное веселье пирующих перешло все границы. То и дело поднимались заздравные тосты, их сопровождали оглушительные залпы из пушек. Подойдя к Моргану, Бинкес сказал:

– Для полноты торжества я сейчас приведу твою строптивицу. Здесь,

на глазах у всех, она упадет в твои объятья, чтобы все могли восславить твою победу.

Не ожидая ответа, он велел спустить на воду шлюпку и отправился на борт флагмана.

Мы уже знаем, что, на беду Марины и дона Энрике, ему удалось подслушать их разговор.

Шлюпка с Бинкесом, его пьяными приспешниками и пленным доном Энрике направилась к английскому кораблю. Юноша понял, что настал его последний час. Он знал безудержный нрав Моргана и не сомневался, что тот велит немедленно его повесить.

Шлюпка подошла к борту, и Бинкес в сопровождении трех матросов поднялся по трапу, оставив дона Энрике на попечении всего лишь одного гребца.

– Окажите мне милость, – обратился к нему дон Энрике.

– Какую? – коротко спросил англичанин.

– Развяжите мне руки.

– Чтобы вы бросились в море?

– Слово моряка, что не тронусь с места; веревка врезается мне в тело.

– Так даете слово?

– Даю. – Англичанин развязал руки дону Энрике. – Благодарю вас, – сказал юноша, садясь с ним рядом.

Между тем Бинкес прошел на корму, где Морган вместе со своими соотечественниками без устали провозглашал тост за тостом под грохот пушечных залпов.

– Привез Марину?

– Пока еще нет, но зато приготовил тебе и ей чудесный сюрприз.

– Какой?

– Не скажу, иначе пропадет весь интерес. За мной, – бросил он морякам и пошел на нос корабля. – Поставить здесь славную виселицу для того бездельника, – сказал он.

Матросы живо взялись за дело.

На корме Морган поднял полный бокал:

– За чудесный, неведомый сюрприз!

Снова грянула пушка. Но за пушечным выстрелом неожиданно раздался оглушительный взрыв, и английский корабль, содрогнувшись, взлетел на воздух.

В свое время на носу английских кораблей располагался пороховой склад; от искры последнего пушечного выстрела загорелись колеса лафета, огонь перекинулся на пороховой склад, и над палубой взвился огненный смерч.

Бинкес и все матросы, находившиеся на носу, погибли; спаслись только Морган с тридцатью англичанами, бросившись с кормы в море.

На миг команды всех судов оцепенели от ужаса, потом, опомнившись, поспешили спустить на воду шлюпки. Дон Энрике с помощью англичанина первым подобрал немало пострадавших.

– Надеюсь, вы сохраните в тайне все, что произошло на флагмане, – сказал дон Энрике английскому моряку.

– Видно, богу не угодно, чтобы Моргану стало известно все происшедшее, – ответил англичанин. – Не иначе как по его воле навсегда умолк Бинкес. Я волю божию не нарушу.

– Слово моряка?

– Клянусь.