Пираты Миссисипи
Шрифт:
– Хорошо! – воскликнула она. – Я буду доверять тебе во всем, но не запирай же и ты меня совершенно, познакомь со своими друзьями…
– Исполнить такую просьбу труднее, чем ты думаешь…
– Ты отказываешь?
– Кто же говорит это? А ты стала недоверчива, Джорджина. Скажи, кстати, зачем был послан на берег твой метис? Подсматривать за мной?
– Если бы и так?.. Что же из этого?
– Я так и подумал. Ты совершенно перестала доверять мне, бедняжка? Ну, хорошо, посылай своего соглядатая, я не буду его прогонять, пусть следит
– Но как решишь ты насчет этой несчастной?
– Пусть она останется пока при тебе, потому что я увожу с собой Сандерса. Но когда Блэквуд воротится сюда, ты не будешь уже противиться, я надеюсь, исполнению тех правил, которые установлены для безопасности не только нас, но и для личной твоей?.. Ты все еще сердишься на меня?
– Могу ли я сердиться, когда ты такой добрый? – проговорила она, обнимая его.
– У нас столько внешних опасностей, что не надо создавать себе еще внутренние бури… Будем жить в мире!
Пока Келли говорил со своей женой, Блэквуд и негр тоже беседовали кое о чем.
– Что-то он затевает, – говорил Блэквуд. – Хотелось бы знать его настоящие намерения.
– Он решительно никогда не скажет правды, только я умею угадывать! – отвечал негр. – Если он говорит, что пойдет вверх по реке, это значит, что по течению. Если скажет, что едет в Арканзас, то, поверь, Арканзас последнее место, о котором он думает.
Блэквуд, посмотрев на негра, принялся расхаживать взад и вперед и потом спросил неожиданно:
– Ты сопровождал его в Хелену когда-нибудь?
Негр взглянул на него тоже пристально и только через минуту кивнул утвердительно головой.
– И тебе известно… – продолжал Блэквуд.
– Молчи! – шепнул Боливар, поглядывая с испугом на дом пирата. – Я не стану говорить ни слова о его делах; я поклялся молчать, да и помню хорошо, как он обошелся с тем испанцем: отрезал ему нос, уши, руки… и потом кинул издыхать в болоте… О, белые свирепее черных!
С вершины соседнего дерева раздался свист.
– Вот еще какая-нибудь новая работа привалила! – проворчал негр. – Старых мало… Всех лошадей зараз перевезут?
– Нет, Регуляторы настороже и подметят наши следы. Тех двух коней, которых мы ждем из-за реки, проведут через болото. Это поручено Бойсу, а прочих доставят водой… Но пойдем же скорее на пристань, надо помочь вывести лошадей.
Животные были страшно измучены, они отказывались есть превосходный корм, который им засыпали в ясли, приведя их в конюшню. Джонс Бойс рассказывал, что загнал коней так, потому что за ним самим гнались Регуляторы. Речь его была прервана появлением Келли, который не стал расспрашивать Бойса, а отвел Блэквуда в сторону и сказал:
– Джорджина настаивает на том, чтобы посылать метиса на тот берег… В первый же раз, когда она его пошлет, пусть перевозит его Боливар… но чтобы тот до берега не доехал… Ты меня понимаешь?
– Не доехал… то есть вы разумеете
Келли кивнул головой и продолжал:
– Приказания Сандерсу изложены в этом конверте. Все остальное тебе известно.
– Когда вы поджидаете Сэвэджа?
– Очень скоро. Согласно его расчету, он должен был прибыть со своими пассажирами в Хелену еще вчера. Вы условились насчет сигнала?
– Как же, ваша милость. Он пойдет близехонько от острова, сделает выстрел у подводных камней и потом выбросит судно на берег немного пониже.
– Отлично. Лошадь моя отдохнула?
– Совершенно, ваша милость. А как же насчет этой молодой женщины?
– Ты передашь ее негру, которому я уже сам отдам приказания. Ложись спать… А тебе надо наблюдать за этим молодцом.
– За кем еще? За Джонсом?
– Да! Не выпускай его с острова, пока я не прикажу.
– Он кажется таким преданным…
– Тем лучше для него. Прощай.
Глава VIII. Тайное совещание среди болота
Солнце стояло уже часа два над горизонтом, когда на полузатопленной степи, окаймляющей Миссисипи на протяжении нескольких миль, напротив таинственного острова показались два всадника на превосходных конях.
Среди этого громадного болота не было видно ни одной тропинки, не было никакого следа, указывающих на присутствие человеческого жилья. Всюду виднелись лишь камни и стволы подмытых водою деревьев, над которыми носились тучами рои москитов.
Но всадники знали дорогу; они ехали уверенно среди окружавших их грязных луж. Тот, который постарше, был грязен и дик, под стать дикой природе, но младший был изящен и вежлив. Он не походил на местного охотника или пионера, а казался щеголем, выехавшим прогуляться на чистокровнейшем скакуне. На нем был светло-коричневый редингот, сшитый по последней французской моде, белый шелковый жилет и цветные панталоны, и только ноги его были в красных фланелевых гетрах, подобных тем, которые носят западные фермеры. Он был очень красив собой, и если бы на его верхней губе не пробивались усы, то его миловидное лицо с голубыми глазами, выглядывавшими из-под черной шляпы самого изящного фасона, могло заставить всех принимать его за переодетую девушку. Но никогда еще красота не была столь обманчивым признаком душевной чистоты.
Этот юноша явился на остров под именем Эдуарда Сандерса, и его испорченность и способность к лицемерию принесли большие выгоды пиратам. Никому не было известно его прошлое, да он сам о нем не рассказывал: никто и не старался его расспрашивать. Сандерс говорил только, что он из Джорджии, сын плантатора.
Он появлялся очень редко на острове и не сходился близко ни с кем, кроме самого Келли и его жены. Единственный с кем он еще беседовал по временам, был Блэквуд, уверявший, что «грабеж – такое же занятие, как и прочие», и пристрастившийся к этому, как индеец к охоте за бизонами.