Пираты Тагоры
Шрифт:
– Господа! – неожиданно заговорил доброволец. – Господа, я передумал! Заберите меня отсюда!
Птицелов рванулся к двери. Фешт поймал его за рукав.
– Стоять… – прошипел он. – Дернись еще раз – пристрелю!
Существо оставило дверь в покое, обвело взглядом лабораторию. Похожие на агаты глаза отыскали привязанного к креслу человека. Шурша лапами и чешуйками по кафельному полу, мокрица стала приближаться к Озулу Душту.
– Я прошу вас! – младший ротмистр замотал головой. – Выпустите меня отсюда!
Мокрица обошла кресло по кругу, как будто пыталась высмотреть подвох. Потом подошла к окну, за которым стояли наблюдатели.
Оллу Фешт погрозил мокрице пальцем.
Существо перебежало к добровольцу. Тот что-то запричитал, но почти сразу замолк. Мокрица вскарабкалась по ноге младшего ротмистра, запустила когти ему в грудь и в живот, расположившись вертикально вдоль линии позвоночника. Озул Душту дышал часто и неглубоко, он продолжал смотреть на наблюдателей, склонив голову вбок; с его губ свесилась нить слюны.
– Оно уже внедрилось? – спросил Фешт Птицелова.
– Я откуда знаю? – проворчал тот.
О том, что он сам побывал в позорном плену у мокрицы, Птицелов не упомянул ни в одном рапорте. Его рабство продолжалось всего несколько минут, но попробуй объясни это Оллу Фешту, который даже в собственной тени видел замаскированного иномирянина. К тому же Роод и Хаан, которые могли бы донести на Птицелова в «Массаракш-2», погибли. Жаль, конечно, парней, но обстоятельства сложились для Птицелова не самым худшим образом.
Оллу Фешт поднес к губам микрофон.
– Младший ротмистр Душту! Ты слышишь меня?
Доброволец не ответил.
– Что с жизненными показателями? – спросил Фешт Воокса.
– Все в пределах допустимого. Похоже, доброволец потерял сознание.
– Птицелов, а ты что думаешь?
Что он мог думать? Отпустить надо было бы младшего ротмистра, не то его жертва может стать напрасной.
– Оно не желает сотрудничать, – высказался Птицелов.
Фешт поджал губы, кивнул и снова поднял микрофон.
– Если ты не желаешь сотрудничать, я прикажу убить тебя, а твоих сородичей накрыть атомным ударом. Ты же умная букашка и все понимаешь, да?
Поррумоварруи вздохнул, снял очки, почесал затылок.
– Ты меня слышишь? – продолжал настырный Фешт. – Зачем ты прибыл в Мир? Какое твое задание?
– Быть может, – вмешался Воокс, – когда численность их колонии достигает определенного уровня, просыпается коллективное сознание…
– Чушь! – перебил биолога Фешт. – У нас в руках – одно существо, так будем же исходить из предположения, что оно разумно! – И снова заговорил в микрофон: – Какова цель твоего прибытия? Как называется ваш мир?
Птицелов прочистил горло. Его посетила неожиданная мысль.
– Господин Фешт, спросите то же самое, но на языке грязевиков.
Фешт притопнул ногой.
– Массаракш! Молодец, высочество!.. Одобряю… – Потом поднял микрофон и проговорил когда-то заученное: – Как называется ваша планета?
Губы Озула Душту дрогнули.
Глава тринадцатая
Морально устаревший, но все еще пригодный к эксплуатации тяжелый Д-космолет «Тасмания» служил базовым кораблем для Следопытских групп, которые занимались
Капитан «Тасмании» Антон Антонович Быков, правнук легендарного покорителя Урановой Голконды, сообщил в Управление
Космофлота о благополучной деритринитации, после чего связь с космолетом прервалась. По истечении контрольного срока в систему Тагоры был направлен спасательный звездолет, но никаких следов пребывания «Тасмании» там обнаружить не удалось.
Специальная комиссия Мирового Совета пришла к выводу, что капитан «Тасмании» несколько поспешил с сообщением и заслуженный Д-космолет взорвался на последнем этапе деритринитации. Ветераны Д-космоплавания придерживались иного мнения. Герой сарандакской катастрофы Яков Осиновский высказался с присущей ему лапидарностью: «Я знаю Тошу Быкова сто лет, он никогда не говорит “гоп ”, покуда не перепрыгнет», – однако мнение уважаемого ветерана Космоса комиссией принято во внимание не было.
Эспада смотрел в раскрытый контейнер, битком набитый следопытским снаряжением, и его одолевали смешанные чувства. С одной стороны – радость. Комбинезоны с электроподогревом, меховые унты, знаменитые следопытские карабины, приборы ночного видения, контейнеры с живым мясом и витамизированным молоком, сотни прочих полезных мелочей позволяли ему, эмиссару СГБ, одеть, накормить, вооружить свое разномастное воинство, что делало экспедицию в указанный координатором Су-Ас квадрат вполне осуществимой. С другой стороны – сожаление. Неведомым образом очутившийся в северном приполярье Саракша контейнер с «Тасмании» был, вероятно, последним свидетельством катастрофы, в которой погибли замечательные ребята и девчата – восторженные искатели космического чуда.
– Вот так гроб! – восхитился Облом, когда М-агент вынул из контейнера блестящий от смазки карабин. – И много в нем таких игрушек?
– На всех хватит, – буркнул Эспада.
Он протер карабин специальной салфеткой, вставил обойму, вскинул длинный ствол и выстрелил. Следопытский «олене-бой» сдержанно рявкнул, и к ногам бывшего главаря свалился подстреленный крыслан. Облом немедля поднял тварь и крикнул подельникам:
– Жратва, братцы! Разводи костер!
– Выкинь эту мерзость, – посоветовал Эспада. – Здесь не только стволы имеются, но и консервы.
Облом отшвырнул от себя крыслана, на которого тут же накинулись его вечно голодные собратья, и шлепнул себя по ляжкам.
– И консервы! – проговорил он. – Может, и красненькая припасена?
– Это вряд ли, – не без злорадства откликнулся Эспада. – И вообще, пока не достигнем заданного квадрата, объявляется сухой закон.
– Напугал, – фыркнул главарь береговых бандитов. – Чего не попоститься, коли выжрать нечего, – рассудил он и добавил с надеждой: – А махры там нет, часом?
– И махры нет, – отозвался Эспада. – Это контейнер со снаряжением для полярной экспедиции, – пояснил он. – А ученым такие пороки не свойственны.