Пираты в Сомали. Повстанец
Шрифт:
— Так, итого сто пятьдесят плюс двести пятьдесят. Патроны к револьверу будете брать?
— Да, пятьдесят штук и принадлежности для чистки оружия, самые лучшие и оружейное масло.
— Гм, тогда ещё сто шиллингов. Всего пятьсот. За автоматы даю две тысячи, за патроны тысячу триста, итого — три тысячи триста. Минус пятьсот, на руки две тысячи восемьсот сомалийских шиллингов. Огромные для вас деньги, ребята.
Я красноречиво промолчал, торговец усмехнулся и, достав пачку сомалийских денег, начал отсчитывать банкноты, мусоля их грязными от смазки пальцами.
—
Я пересчитал. Получилось две тысячи пятьсот семьдесят.
— Здесь меньше на двести тридцать шиллингов.
— Гм, ты и считать умеешь? — удивился торговец, а вместе с ним и Мухамед.
— И читать, и считать, и писать, и не только по-арабски, уважаемый.
— Откуда умеешь?
— Научил дервиш один.
— Ну-ну, дервиш его, видите ли, научил. Ладно, был бы действительно умным, не бегал бы по саванне с автоматом. Получи свои деньги и свободен. А ты тоже умеешь считать? — неожиданно обратился торговец к Мхаре.
— Нет, — помотал тот головой.
— Надо было с тобой торговаться.
— Он бы не торговался с тобой, уважаемый. Торговаться имею право исключительно я, — отрезал я.
— Ммм. Мы рассчитались, и теперь мне незачем слушать пыль твоих слов, всезнайка. Убирайтесь с глаз долой, — неожиданно разозлился торговец. — Проваливайте!
Ну, в принципе я его понимал: надеялся на обман, на большую прибыль на ровном месте, а в итоге рукава от жилетки получил. Правда, он всё равно в накладе не остался. Жирняк чёрный. Ещё немного задержавшись, чтобы получить справки, мы вышли из помещения, хлопнув дверью. Яркий солнечный свет на мгновение ослепил нас после прохладного полумрака оружейной лавки, а от раскалённого воздуха спёрло дыхание. К хорошему быстро привыкаешь.
— Ряды с одеждой вон там. Остановиться вам лучше в гостинице «Звезда Африки», там дёшево, но достаточно прилично, даже вода есть. Если хотите шикануть, то тогда в «Звезду Востока», её турки держат. Там и кондиционер есть, и вода горячая! Шампунь и мыло выдают! Красота, в общем! Если хотите купить осла, то возвращайтесь к нам. Рядом рынок животных, там и купите себе ишака. Если захотите уехать в Джибути, то туда раз в день ходит автобус с остановками по пути. Стоит сто шиллингов. Вроде бы всё. Я свой долг выполнил перед тобой, Башир. А теперь, прощай, не стоило ссориться с торговцем, сделал бы вид, что всё правильно. И он бы остался доволен, и ты не внакладе, а теперь будет он передо мной крыситься.
Я пожал плечами. Всем бы вам на чужих плечах в рай въехать. У нас своя дорога, у вас своя, но вслух этого я не сказал.
— Спасибо! Рад был встрече. Надеюсь, тебя больше никто и никогда не укусит.
Мухамед усмехнулся и ударил в мою подставленную ладонь.
— Прощай, колдун. Боюсь я тебя, а жаль. Из тебя бы получился отличный помощник, но, увы, ты слишком чёрный и непонятный. Прощай, — и начальник охраны ушёл.
Несколько секунд я смотрел ему в спину, потом отвлёкся на женскую фигуру, пытаясь рассмотреть её под широким платьем, и наконец, отвернулся.
— Пошли, Мхара. У нас с
Глава 13 Отель
Расставшись с Мухамедом, мы пошли к ларькам и палаткам с одеждой. Их оказалось очень много, целые ряды прихотливо изогнутых прилавков встречали нас пёстрым многообразием различных тряпок. Убогие жестяные навесы закрывали вешалки с различным тряпьём от жгучих лучей солнца, сохраняя цвет их красок. Здесь всё было новым или почти новым. Дальше ряды навесов постепенно сходили на нет, и открывался обширный рынок с разложенными прямо на земле дешёвыми шмотками.
Там, где вещи были ещё ничего или считались модными по местным меркам, они лежали на аккуратно подстеленном покрывале. Под просто старые тряпки не подстилали ничего. Шорты или трусы, назвавшиеся шортами, майки, платья и прочее барахло валялось прямо на голой земле, постепенно пропитываясь пылью и запахом свежего навоза. И это в лучшем случае.
В худшем, находящиеся на земле товары пропитывались миазмами человеческих испражнений, что доносились из русла почти пересохшей сейчас реки.
Порой то один, то другой торговец величаво подходил к берегу почти пересохшей реки. Мощная струя его измышлений с шипением обрушивалась на сухую землю, без труда проникая силой своей мудрой мысли в её глубины.
Людское коварство забивало запахом русло реки, дожидающейся сезона дождей. И только тогда, когда небо обрушивало на землю свою влагу, река избавлялась от человеческих подарков, унося их к океану.
Вот все эти запахи и насыщали крайних торговцев со своим товаром. Мне же не нравилось такое соседство и вообще, можно было отойти подальше и там уже справлять нужду, но кто я такой, чтобы советовать аборигенам? Так что, до конца прилавков мы так и не дошли.
Оценив сомнительное прошлое и неразборчивые перспективы дешёвых вещей, я решил потратиться на новые. Деньги были у меня, и я не собирался отдавать их Мхаре. Достаточно и того, что он просто не знает цену этим шиллингам, а я был намного бережливей его.
— Выбирай, Мхара. Нам нужно купить каждому по рубашке, майке и запасным шортам. Да и обувь тоже стоит купить, а то таких босяков ни в одном приличном обществе не примут и выгонят. Ещё нужно сумки нормальные купить и мешки на всякий случай. Короче, много всего. По цвету сам смотри, у каждого свой вкус.
— Хорошо, друг Мамба. Мне нравится вон та рубашка и вон те шорты!
И больше не обращая на меня внимания, Мхара пустился во все тяжкие, выбирая себе одежду и поминутно бросаясь от одной вещи к другой. Ругаясь и торгуясь, он вошёл в раж и отрывался на рынке на полную катушку. В конце концов, он выбрал себе ядовито-жёлтого цвета рубашку с коротким рукавом и чёрные бриджи до колена. Ну, и кроссовки жёлто-чёрного цвета, надев которые, Мхара сразу же захотел снять. Привыкшему ходить босиком, ему было в них дико неудобно, и поначалу он смешно взбрыкивал ногами при каждом шаге. Впрочем, спустя время всё же приноровился.