Пираты Венеры
Шрифт:
Наконец пришло время отплытия. Я направился к реке, сопровождаемый всеми почестями и церемониями, приличествующими принцу Корвы. Среди провожавших были Томан, Дисахара и Нна, почетный караул и оркестр. Меня приветствовал народ, и это был счастливый день для многих, но сам я был огорчен необходимостью расставания с друзьями. Передо мной открывался бесконечный океан, с просторов которого, быть может, не суждено вернуться. Я был печален, пока не скрылись вдалеке горы Анлапа. Тогда, стряхнув грусть, я с нетерпением начал вглядываться в даль.
Мне предстояло плыть от десяти до двадцати дней, в зависимости прежде всего
Дуара и я обнаружили этот прискорбный факт, когда летели из Вепайи на «Анотаре». Как я уже говорил, причина непригодности венерианских карт кроется в совершенно неверных представлениях о форме и размерах планеты.
Не буду описывать первую однообразную неделю путешествия. Дул устойчивый попутный ветер, так что ночью я закреплял руль и спал с завидным спокойствием. Если лодка отклонялась от курса даже на несколько градусов, автоматический штурман поднимал тревогу. Все приборы надежно работали с помощью электричества.
С тех пор как за горизонтом скрылся берег Корвы, я больше не видел суши. Вокруг было много рыбы, изредка я замечал морских чудовищ, выплывающих из глубин. Самые крупные достигали тысячи футов в длину. У них были огромные пасти и два больших выпуклых глаза, между которыми помещался третий глаз, меньших размеров. Когда подобная тварь отдыхает или спокойно плавает, она лежит на воде плашмя, но если встревожена или охотится, тело ее располагается вертикально.
На рассвете восьмого дня я заметил то, что мне хотелось видеть меньше всего, — корабль. Ни один корабль, плавающий по морям Амтора, не мог быть дружеским, если только «Софал» не продолжал пиратских рейсов. Вот почему я не жаждал встречи в открытом море. Корабль держал курс на восток, так что через некоторое время наши пути должны были пересечься. Чтобы избежать встречи, я спустил парус и лег в дрейф, надеясь, что корабль пройдет прежним курсом. Примерно с полчаса так и было, но потом корабль резко изменил курс и направился в мою сторону. Меня заметили.
Это было небольшое судно, по тоннажу похожее на «Софал» и даже напоминающее его по обводам. На нем не было мачт, парусов и труб. Палуба была пуста. Лишь на корме возвышались две овальные палубные надстройки — большая по размерам и на ней маленькая. Наверху маленькой надстройки находилась овальная башенка с «вороньим гнездом». На носу и корме, а также в «вороньем гнезде» торчали флагштоки, на которых развевались флаги. По правилам, на самом верхнем флагштоке полагалось быть флагу той страны, которой принадлежит корабль; флаг на носу — городу, из которого он плыл; флаг на корме обычно означал владельца. В случае войны на его место поднимался флаг народа, которому принадлежит корабль. По мере приближения встречного корабля я заметил, что он не обозначен флагами страны или города. Значит, корабль пиратский, а на нем, вероятно, личный флаг капитана. Из всех бед, с которыми я мог столкнуться, это
Когда корабль приблизился, он лег в дрейф. Наконец я обнаружил название — вдоль борта шла надпись «Нойо Дания». Около сотни людей столпились на палубе, наблюдая за мной, на верхней палубе стояли несколько офицеров. Один из них крикнул:
— Заходи к борту!
Это было не предложение, а приказ. Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Подняв парус, я приблизился к пиратскому кораблю. Мне бросили веревку, чтобы я привязал лодку, и еще одну веревку с узлами, чтобы поднялся на палубу. Затем несколько пиратов спустились в мою лодку и перенесли все имущество на борт. После этого они обрезали веревку, которой была привязана лодка, и та поплыла по ветру. За всем этим я наблюдал с верхней палубы, куда меня привели, чтобы я ответил на вопросы капитана.
— Кто ты? — спросил он.
— Меня зовут Софал, — ответил я. («Софал»— это название пиратского корабля и означает «убийца».)
— Софал! — повторил он, как мне показалось, не без иронии. — А из какой ты страны и что делаешь в открытом океане на такой маленькой лодочке?
— У меня нет родины. Мой отец был фалтарганом!
Я становился профессиональным обманщиком — это я-то, гордившийся своей правдивостью! Но, думаю, есть случаи, когда ложь можно оправдать, особенно если речь идет о спасении жизни.
Слово же «фалтарган» имеет запутанное происхождение. «Фалтар» — пиратское судно, происходит от «ганфал» — преступник, которое, в свою очередь, является производным от слова «ган» — мужчина и слова «фал» — убивать. Прибавьте к «ган» — человек слово «фалтар», и получится «фалтарган» — пират.
— Итак, ты пират, — продолжал капитан, — а внизу был твой фалтар?
— И да, и нет.
— К чему ты клонишь? — потребовал он более вразумительного объяснения.
— Да, я пират, но то, что внизу — это не фалтар, а рыбацкая лодка. И я удивляюсь, как ты, старый морской волк, принял ее за пиратский корабль!
— Не распускай язык, парень! — огрызнулся он.
— А ты не показывай пустую голову! Тебе нужен такой офицер, как я. Я был капитаном на своем судне и знаю свое дело.
По тому, что видел, могу заключить, что офицеры на твоем корабле не очень-то расторопны. Что ты скажешь на это?
— Скажу, что тебя стоит выбросить за борт! — зарычал он. — Иди на палубу и доложи Фолару. Скажи, что я приказал дать тебе работу. Офицер! Если из тебя получится хороший матрос, я оставлю тебя в живых, и это будет лучшее, на что ты можешь надеяться. Пустая голова!..
Пока я спускался на палубу, было слышно его сердитое ворчание.
Не знаю, почему я так старался настроить его против себя. Видимо, понимал, что, если начну раболепствовать, он почувствует ко мне презрение и убьет, не задумываясь. Людей такого типа я знавал и раньше. Тех, кто не подчиняется им, они уважают, а иногда и боятся, ибо в большинстве случаев все они трусливы.
Спустившись на палубу, я имел возможность разглядеть команду поближе. Это была шайка негодяев. Они, в свою очередь, смотрели на меня с презрением и неприязнью, поскольку по одежде и оружию признали во мне франта, а не достойного представителя племени воинственных мужчин.