Пирожки для принца
Шрифт:
А вот это было очень странно, потому что ничего особо острого в салат Соня не накладывала.
– Что не так? Соли много? Мало?
– Платье!
– Что плать… - начала было Соня, но не договорила - поняла.
Она посмотрела на себя. Теперь ее уже никто не отличил бы от обычной горничной, потому что скромное платьице перестало быть отвратительно-розовым, а стало приятного глазу коричневого цвета.
А это значит… Сердце Сони зашлось от восторга. Это значит, что и овощи…
Она рванула к печи, уселась напротив - прямо на пол - с намерением ни на минуту не отводить взгляд,
– Вы на салат-то не очень налегайте, - бросила она через плечо Кларине, - оставьте место для овощей в горшочке. Без вашей дегустации, боюсь, никак… И приготовьтесь восхищаться.
Что бы там себе Соня ни придумывала, ее любимое дело - вовсе не чистить, строгать и смешивать, а принимать восхищение тех, кому ее стряпня нравится. Так что без дегустации и восторженных вопросов: «Как ты такую вкуснятину сотворила? Неужели сама?» магия может и не сработать.
Был тут, правда, еще один нюанс: все-таки то, что про магию второго типа рассказывало ей юное дарование, работать она должна была так: ты захотел, придумал - и вот оно есть. Промежуточных вариантов, вроде «приготовил пир на весь мир и накормил голодных», не предполагалось.
Надо будет этот момент завтра выяснить.
Соня достала горячие горшочки из печи, один подала Кларине, второй поставила перед собой. Все-таки вечер выдался нервный, и она проголодалась. Да и вообще в той своей прежней жизни ночные походы к холодильнику Соня очень уважала и практиковала, пожалуй, даже чаще, чем следовало. А принцессе такая роскошь не положена. И раз сегодня вышло ей послабление, то почему не воспользоваться. Но главное, ей совершенно необходимо было убедиться, что получилось действительно здорово и похвала Кларины будет искренней.
– Знаешь, девка, не будь ты принцессой, я бы взяла тебя старшим поваром, - оперативно опустошив горшочек, заявила Кларина.
Соня облегченно выдохнула. Если это не похвала, то какого черта вам еще надо! Волшебство должно сработать.
Однако радовалась она недолго:
– Давайте по чайку. Разговор есть.
После ночного перекуса горячий чаек на травках - самое то для пищеварения.
– Нельзя, чтобы про мою магию знали, так что придумывайте, что хотите, какие угодно сплетни запускайте, хоть скажите, что принцесса на кухне целую ночь пила с горя, что супруг на войну улетел. Жалуйтесь, что вас заставила всю ночь сидеть разговоры разговаривать пьяные. За репутацию мою не волнуйтесь, пусть что хотят, то и думают, лишь бы о магии не догадались…
Она все еще помнила, как быстро после случайного магического броска собачки в окно, в Лизавету впилось отравленное жало, и повторять ее судьбу совсем не хотела. Однако и рассказывать Кларине эту грустную историю она пока не собиралась. Уж что-что, а чужие секреты должны оставаться чужими секретами, это о своих можно трепаться направо и налево.
Горячий чай, сытный ужин, насыщенный день, да и времени уже далеко за полночь… Соня чуть добралась до постели, и никакие тревоги за мужа не помешали ей прижать к себе Дымку и тут же забыться сном.
Первое, что она увидела, раскрыв глаза, был нелепый головной убор Кларины.
– Ну что, какие новости?
– Вернулся утром. Все хорошо. С царем лоссов договорились и кареты грузовые нашли. К счастью, выяснилось, что воровали их не наши князья с герцогами, а очень даже лосские. Правда, без пособника среди наших они бы тоже не обошлись. Однако его не называют, то ли боятся, то ли и вправду не знают, кто их благодетель.
Соня тяжело вздохнула. Было у нее подозрение о том, кто бы мог оказаться этим «благодетелем». И подозрение ей это не нравилось, потому что, во-первых, речь опять шла о принце, а во-вторых, она только-только выяснила, что Катька - не такая уж и гадина. И ей бы совсем не хотелось, чтобы они с супругом оказались государственными преступниками.
Да вот только все знают, что Ратмир спит и видит, как бы это с соседями повоевать.
– Знаешь что, Кларина, раздобудьте-ка вы мне розовое платье, а то как только я в обычное переоденусь, не все, конечно, но многие сразу поймут, что случилось.
– А это запросто, - улыбнулась домоправительница. - После того как ты в своем розовом безвылазно щеголяла, наши дамы решили, что теперь такая мода наступила. Через одну в этот цвет рядятся. Это ты с кухни не вылезаешь, света белого не видишь, а я вот вижу. Так что все белошвейки срочно закупают розовые ткани. Уж что-нибудь да подберу.
Пока Соню наряжали, она напевала и с удовольствием крутилась перед зеркалом. Скажи ей кто-нибудь несколько дней назад, что она сама добровольно напялит на себя розовое платье, да еще и будет этому радоваться, она бы не поверила. А вот как оно вышло.
Интересно, каких еще сюрпризов от жизни ей следует ожидать.
В комнату влетела Анечка и с порога заговорила:
– Ну ты даешь, подруга, тебя и не найти теперь. Наслышана о твоих подвигах. Спасенная собачка, разбуженная принцесса, и весь день, и вся ночь на кухне. Я уже начала подумывать, не заболела ли ты, но вот смотрю, жива, здорова, чему и рада.
Анечка говорила звонко и бойко, как всегда, но что-то Соне не казалось, что она рада. Что-то ее беспокоило и беспокоило крепко. Соня вздохнула, неужели это она от Люксена заразилась привычкой за всех вокруг додумывать, что они на самом деле имели в виду?
– Ну что стоишь красотой своей любуешься, - заявила Анечка безмятежно, и Соня уже усомнилась в правильности своих догадок. - Урок магии вот-вот начнется. Почтенный Авикон ждать не станет. Он опоздавших страсть как не любит. Превратит в жабу, будешь тогда знать.
Соня округлила глаза:
– А он что может?
Анечка засмеялась:
– К счастью, нет. А то мы бы все тут прыгали и квакали.
Соня хмыкнула и пошла следом за ней.
Принять шкодного подмастерье за почтенного Авикона могла только Соня. Слишком уж отличались они, и теперь она это видела очень хорошо. Авикон был самым что ни на есть настоящим старцем - с длинной бородой, халатом и даже с колпаком вроде тех, в которых сказочные художники рисуют звездочетов.