Пища любви
Шрифт:
Пьяцца Аньели находится в окружении однотипных улиц, на каждой из которых стоят однотипные белые дома. Бруно битых полчаса петлял по ним на мотороллере Томмазо, пока наконец не обнаружил нужный дом. Он дважды прогудел клаксоном. Прямо над ним распахнулось окно на втором этаже.
— Двадцать девять с половиной минут, — нетерпеливо пробурчал Томмазо. — У меня в голове полный бардак. Ты как раз вовремя. У меня крыша едет.
— Извини, я заблудился.
Томмазо уже спускал на веревке кастрюлю со смесью муки и яиц, которую быстро
— Это что, tortellini? — уточнил он.
— Да. Соус в банке.
— А где saltimbocca?
— Сейчас будет. Спускай все, что нужно.
Томмазо прислал телятину и листья шалфея, а Бруно положил на их место приготовленные заранее сандвичи.
Томмазо кивнул.
— Отлично. Главное ничего не перепутать. Все будет как надо.
Бруно пожал плечами и сел на мотороллер. Он не нуждался в одобрении Томмазо, тем более что с этой минуты все зависело не от него.
Томмазо вышел из кухни с блюдом tortellini и изящным жестом водрузил его на стол.
— Прошу к столу. Можно приступать.
У мамы Карлотты вытянулось лицо от изумления.
— Уже готово?
— Конечно — Томмазо нарочито торжественно прислуживал всем гостям. — А пока вы едите, я пойду на кухню и приготовлю secondo.
— Пахнет изумительно, — похвалила Карлотта.
— Вкус тоже изумительный, — поддакнул ее спутник, который уже начал есть.
Констанца принюхалась. Все мужчины считают, что умеют готовить, но быть поваром — совсем другое дело. Она редко обедала в ресторанах, потому что там, по ее мнению, подавали то же самое, что она вполне может приготовить дома. Констанца подцепила вилкой один tortellini и поднесла его ко рту.
— Очень красивая форма, — оценила она и положила tortellini в рот. Все смотрели на нее в ожидании приговора.
— Хм-м… — наконец изрекла Констанца и взяла еще один. До конца первого блюда она не произнесла больше ни слова, но все заметили, что ее тарелка быстро опустела. На блюде оставалось немного соуса, и Констанца пожирала его голодным взглядом. Остальные собирали этот соус кусочками хлеба и ели. Несколько минут Констанца держалась, потом засучила рукав и стала делать то же самое.
Лаура сидела по левую руку от доктора Феррары и, отдавая должное угощению, не могла не заметить двух вещей. Во-первых, он все время пытался втянуть Лауру в беседу, а во-вторых, во время этой беседы смотрел не на ее лицо, а на ее грудь. Когда съели saltimbocca, доктор небрежным движением положил руку на спинку ее стула, одновременно рассказывая ее груди о том, как в шестидесятые годы он чудесно провел время в Тоскане, в коммуне хиппи. Иногда его пальцы поглаживали спину Лауры, чтобы подчеркнуть самые важные моменты рассказа.
На другом конце стола Карлотта строила глазки Андреа. Потом сбросила туфлю под столом и заработала ногой, смеясь над тем, как это отражается на его беседе с ее мамой, сидевшей рядом с гостем.
Наконец Констанца не выдержала, встала из-за стола и объявила, что идет
— А теперь десерт, — выдохнул Томмазо. — Сейчас подам следующее блюдо.
К его облегчению, Констанца выпустила свою жертву из цепких объятий.
— Принесу через минуту, — добавил он.
На десерт было tartufo — мороженое с черным шоколадом и какао.
Восемьдесят пять процентов шоколада в мире делается из обычных какао-бобов сорта «форастеро». Еще десять процентов — из «тринитаро», который чуть получше. И только пять — из редкого и ароматного «криолло», который растет только в отдаленных районах Колумбии и Венесуэлы. Этот сорт какао пользуется таким спросом, что стоит раз в десять дороже другого местного товара — кокаина. После того как бобы вызревают, их слегка обжаривают и размалывают в пыль. Потом прессуют в таблетки, и если маленький кусочек растает у вас на языке, вы почувствуете настоящий взрыв аромата и вкуса.
Tartufo — это шоколадное мороженое в форме трюфеля, но свое название оно получило не только из-за этого. Приготовленное из яичного желтка, сахара, молока, шоколада «криолло» и небольшого количества перца чили, tartufo Бруно выглядело так же сексуально, как и гриб, в честь которого оно названо. Даже еще сладострастней.
Появление на столе tartufo вернуло гостям интерес к еде. Некоторое время в столовой царило молчание — все ложка за ложкой отправляли в рот твердое мороженое и зримо отдались наслаждению.
Молчание нарушила Констанца Феррара.
— Замечательно, — изрекла она. Все энергично закивали. Во всяком случае, настолько энергично, насколько могли. Томмазо скромно улыбнулся. — После такого угощения — продолжила Констанца, — мы обязательно должны устроить сиесту. — Она грациозно поднялась со стула. — Пойдем, Альдо.
Доктор Феррара вздрогнул, заставил себя оторваться от стула Лауры и встал из-за стола. Он был похож на солдата, которого выгнали из безопасного окопа навстречу тревожной неизвестности.
— Я тоже подустал, — объявил Андреа, когда хозяева ушли, и многозначительно посмотрел на Карлотту — Томмазо, все было просто волшебно. Мне даже стали тесны мои брюки.
— Будем надеяться, — пробормотала Карлотта, — Лаура, если вы с Томмазо тоже захотите подремать, там есть свободная комната.
Минут через пятнадцать квартира наполнилась приглушенными вздохами и стонами — три пары разными способами предавались страстям, порожденным изысканным обедом. Доктор Феррара, который уже несколько лет не занимался любовью с женой, едва дышал: супруга столь энергично подпрыгивала на нем, что ножки кровати опасно разъезжались. Томмазо и Лаура отдыхали в свободной комнате. Их одежда была разбросана по полу. Наконец Лаура отодвинулась от Томмазо и прошептала: