Пища любви
Шрифт:
— Это что? — спросил Бруно.
— Pettine.
— А зачем?
— Разве у вас в Риме их нет? — удивилась Бенедетта — Честно говоря, не знаю. Наверно, паста становится более упругой.
Бруно кивнул. Он уже понял, что происходит: в желобках, остающихся на поверхности пасты, поместится больше нежного соуса.
— А в Романье и Абруццо ими пользуются? — поинтересовался он.
— Не знаю.
— Разве вы не едите, когда ездите в соседние области?
Бенедетта не ответила.
— Ты никогда не выезжала из Ле-Марчи? —
— А зачем?
Резонный вопрос. Решив перевести разговор на другую тему, Бруно спросил:
— Какой вид пасты ты готовишь?
— Pasta con funghi.
Он наблюдал за тем, как Бенедетта принесла из кладовой миску с незнакомыми ему красновато-коричневыми грибами. Воздух тут же наполнился сочным землистым запахом. Насыщенный, как запах хорошо выдержанного сыра, он напомнил Бруно о блюдах его родной римской кухни.
— Сколько видов грибов тебе приходилось готовить? — спросил он.
— О-о… сотни. Зависит от того, что удастся найти в лесу.
— Ты их сама собираешь?
— Конечно.
Когда запах funghi смешался с ароматом масла и чеснока, жарившихся на сковородке, у Бруно затрепетали ноздри. И не только ноздри. От этих запахов закипела кровь и проснулись желания, которые очень долго дремали.
— Говорят, они пробуждают чувственность, — сказала Бенедетта, словно прочитав его мысли — Впрочем, это всего лишь предрассудки, которыми так упиваются старые бабки.
— Конечно, — сухо ответил Бруно.
Интересно, ему показалось или она действительно посмотрела на него с жалостью?
Это была игра для двоих. Бруно досталось готовить dolce.
Бруно хотелось не ударить в грязь лицом и приготовить шикарный десерт, а это задача не из легких. Не спросив разрешения Бенедетты, Бруно подобрал необходимые ему ингредиенты. Яйца. Сахар. Сливки. Тесто. Большое блюдо с черной смородиной и другими садовыми ягодами и фруктами.
Бруно начал с того, что разогрел сахар и превратил его в нежную коричневую карамель. Потом приготовил меренги и положил в каждую вяленый персик. Место персиковых косточек заняло ягодное мороженое с кусочками фруктов. Получилось как у Алена Дюфре — виртуозно, сытно и выше всяких похвал.
— Аккуратно, — только и сказала Бенедетта, когда Бруно закончил. — Мы не хотим, чтобы наши клиенты думали, будто мы выпендриваемся.
— Они и не будут так думать, когда попробуют.
— У здешних людей, — решительно произнесла Бенедетта, — очень высокие запросы.
— Но они никогда не ели ничего подобного, это уж точно.
— Гм… — она потянулась за взбивалкой — Извини — Их взгляды встретились. Увидев выражение ее лица, Бруно смутился. Мы воюем? — спросил он себя. Или кокетничаем?
И Бруно решил перейти в атаку.
— Ты давно встречаешься с Хавьером? — как бы между делом спросил он, протирая поверхность стола.
Но Бенедетту, которая аккуратно резала salume
— Кто тебе сказал, что я с ним встречаюсь?
— Один из деревенских.
— Люди любят посплетничать.
— На самом деле мы говорили вовсе не об этом. Просто он сказал, что ты скоро будешь готовить для собственного мужа, а не для всей деревни.
— Здешние жители беспокоятся только о собственных желудках, — сказала Бенедетта и потянулась мимо Бруно за кастрюлей. Он почувствовал, как ее мягкое тело на мгновение коснулось его плеча. Бруно вспыхнул и отодвинулся как можно дальше. К счастью, Бенедетта ничего не заметила.
«Кухня тесновата, — недовольно подумал Бруно — Если ты собрался здесь работать — а тебе, судя по всему, придется здесь работать, потому что водить трактор ты не сможешь, — ты будешь вынужден научиться сосуществовать с еще одним поваром, вернее, с поварихой».
В Риме Лаура уже не плакала каждую ночь. Она ходила с Кимом на концерты, на вечеринки для небольшого числа избранных во дворцах в стиле барокко. Но иногда, в промежутках между развлечениями, она втайне от всех брала свой мобильный телефон, который уже не играл ни Рода Стюарта, ни Эрика Клэптона, а звонил мелодией Вивальди, и быстро просматривала список полученных сообщений, пока не натыкалась на одно из них, которое перечитывала уже сотни раз:
«Рецепт любви. Взять одну американку с медовой кожей и веснушками на плечах, похожими на брызги соуса чили. Наполнить ее базиликом, помидорами, арахисом и петрушкой. Нежно греть ее руками на протяжении нескольких часов, аккуратно переворачивая, и подать с вином и смехом прямо на блюде — Но, увы, одного из ингредиентов у меня нет. Может, появится завтра?»
И тогда Лаура позволяла слезе тихо скатиться по щеке, а когда эта слеза оказывалась в уголке рта, Лаура задумчиво слизывала ее, соленую и неощутимую, но вкуса ее не чувствовала.
К искреннему изумлению Густы, новое меню ее маленькой osteria имело шумный успех. Поскольку выбирать было не из чего, посетителям пришлось попробовать то, что в другой ситуации они отвергли бы с негодованием; а попробовав, они поняли, что им это нравится. Более того, они рассказали о новом блюде всем своим друзьям. Через несколько дней Густа была вынуждена поставить еще несколько столиков.
— Все дело в новизне, — сказала ей Бенедетта, пожимая плечами — Через неделю-другую все утрясется.
Создавалось впечатление, что им каждый день приходится кормить ланчем всю деревню. Работники в голубых комбинезонах сидели рядом со священником и доктором. Дети, которых отпускали из школы на завтрак, ели вместе с родителями, а потом слезали со стульев и начинали носиться по площади, пока взрослые устраивались в тени на сиесту. На машинах и мотороллерах приезжали жители соседних деревень.