Письма 1886-1917

Станиславский Константин Сергеевич

468*. Вл. И. Немировичу-Данченко

Телеграмма

16 августа 1914

Беатенберг

После Вашей телеграммы в Мариенбад¹ бесконечные препятствия мешают возвращению в Россию. Если бог поможет, вернемся в конце нашего сентября. Телеграфируйте Ваши планы. Сегодня открытие сезона². Мыслями, душой со всеми вами.

Станиславский

469.

Л. Я. Гуревич

16 сентября 1914

Москва

Дорогая Любовь Яковлевна!

Пишу два слова из Москвы. Приехали. Живы, относительно здоровы, если не считать истрепавшихся нервов.

От Вас не получали никаких известий и потому через каждый час вздыхали и говорили: "бедная, бедная Любовь Яковлевна!"

Слава богу, все обошлось.

Душевно болеем за Вас, узнав о судьбе Вашего бедного брата. Это временно, по случаю войны.

После Вашего отъезда было самое нудное и невыносимое время. Хождение по банкам, консульствам, телеграфам. Собирание по крупинкам денег, хлопоты по получению билетов. Обсуждение и выбор маршрута. "Дарданеллы закрыты!", "Дарданеллы открыты!" Туман на горах, тоска на сердце. Я ослаб и захворал, пролежал с неделю. Прыскали мышьяк, накачивали бромом. Немецкие газеты врали, пугали и доводили до отчаяния. С переездом в Женеву стало сразу легче. В Лионе было жутко и очень чувствовалась близость войны. В Марселе – беспечный Париж, жара, солнце. До Мальты сильно покачало. Потом ехали хорошо. В Турции было очень страшно. Особенно эпизод со встречей "Гебена"¹. На Черном море ждали бури, так как было равноденствие, но проехали без всякой качки.

Напишите о себе. Кланяемся, помним, любим.

Ваш К. Алексеев

Вторник

470. Л. Я. Гуревич

2/Х 914

2 октября 1914

Москва

Дорогая Любовь Яковлевна!

Спасибо за письмо. Репертуар наш изменился, насколько возможно.

Открываем возобновлением "Горя от ума" (Добужинский исправляет прежнюю постановку)¹.

Потом идет Щедрин. Не ставить его нельзя, так как все уже готово, а бросать готовую уже постановку – нет денег и времени. И, право, против Щедрина ничего нельзя сказать. Это сатира, но и в ней сказывается русская мощь ².

Третья постановка – Пушкина: "Каменный гость", "Пир во время чумы" и "Моцарт и Сальери" ³.

Очень может быть, что "Калики" перенесутся на большую сцену Художественного

театра.

"Осенние скрипки", вероятно, останутся в студии ⁴.

В студии скоро пойдет "Сверчок на печи" Диккенса.

Забыл написать. Весь наш багаж нашелся. Он был разыскан в Мюнхене – гостиница "Roter Hahn", a потом переслан в Линдау экспедитору, у которого он пока и застрял. Хлопочем получить багаж, но, пожалуй, до окончания войны это не удастся. Жена подробно пишет Вам об этом.

Я должен был оставить все свои записки, материал и все Ваши выписки в Женеве у Эрнестины (гувернантки детей). Но мне так тоскливо без этих выписок. Нельзя ли велеть переписать их за мой счет и выслать мне? Напишите, сколько это будет стоить, и я тотчас же вышлю деньги.

Что сказать о себе? Война так давит меня и всех, что приходится из последних сил напрягаться, чтобы работать в искусстве, которое стало таким лишним, ненужным.

Целую Вашу ручку, и всем Вашим душевный привет.

Ваш К. Алексеев

Очень понимаю Вашу боль за брата и не нахожу слов, чтобы утешить Вас. Вспоминая все муки, которые переживают теперь миллионы людей из-за Вильгельма Преступника, начинает казаться, что судьба Вашего брата сравнительно терпима. А пройдет война, и надо думать – его вернут. Все это, конечно, плохо утешает…

471*. Л. А. Сулержицкому

27 октября 1914

Москва

Дорогой Сулер.

Избави бог кого-нибудь насиловать. В сегодняшней помпе прославляют не войну (неужели я похож на воина?)¹.

Так понятно, что Художественный театр хочет иллюстрировать мощь России, для чего и нужны единение, золотые ширмы, большая толпа, мощный звук и гений Грибоедова. Художественный театр славит союзника, который, подобно Бельгии, воюет ради идеи мира и международных законов, которые только одни могут уничтожить в будущем войну.

Если прославлять войну, то надо играть не "Марсельезу" и бельгийский гимн, а прусский "Wacht am Rhein" {"Стража на Рейне" (нем.).}.

Ваш К. Алексеев

472*. M. E. Пятницкому

3 декабря 1914

Москва

Многоуважаемый Митрофан Ефимович!

Очень тронут Вашим вниманием и присылкой карточки на концерт крестьян. Если мои дела освободят меня на указанные Вами дни, доставлю себе огромное удовольствие побывать на Вашем концерте. Желаю Вам искренно полного успеха в Вашем симпатичном деле.

С совершенным почтением

К. Станиславский

3-го декабря 1914 г.